– Ты чего в моем котле всякую дрянь варишь? Я для тебя воду кипятил? А ну, пошел отсюда, гаденыш!
Алекша обернулся. За спиной стоит какой-то лохматый дядька и орет дурным голосом, размахивая здоровенным мослом. Вроде как лосиной ногой с остатками мяса. В другой ситуации вежливый Алекша, конечно же, извинился за то, что взял чужое, еще бы и котел помыл, но не сейчас! Когда мужик ухватил палку, на которой подвешен котел над огнем, собираясь выплеснуть целебное варево, Алекша перехватил руку, вывернул и коротко ударил в лицо. В воздухе мелькнули грязные лапти. Разбойник отлетел в одну сторону, а обглоданный мосол – в другую. Мужик быстро поднимается. Кровь из разбитого носа густо течет по усам, бороде, темные капли падают на землю.
– Ну, ладно, – злобно шипит разбойник. В руках появился меч, грубый и некрасивый, но тяжелый, отточенный и потому, как разбойник держит его, видно – пользоваться умеет.
Сжимая меч обеими руками, быстро шагает вперед, бьет крест-накрест. Алекша едва успевает выхватить секиру, с которой не расставался ни на минуту. Раздался звон железа и кто-то восторженно заорал:
– А-а, драка! Давненько не было!
Разбойник в лаптях обрушил на Алекшу град сильных ударов. Он едва успевал увертываться и ни разу не ударил в ответ – еще надеялся объяснить, что вода нужна для спасения жизни, это недоразумение, он все исправит… когда острый кончик меча сверкнул прямо перед глазами и едва не рассек кровяную жилу на шее, Алекша понял, что объяснения не нужны – его сейчас просто убьют из-за горшка воды. Отбив очередной удар, перехвати секиру острием к противнику – до этого отбивался обухом – и стал сражаться всерьез. К тому же мужик разозлился по настоящему, его достали многочисленные зрители своими шуточками, что не может правиться с сосунком, еще немного и мальчишка отрежет ему уши тупым топором, нос, потом ниже, еще ниже…
Удары становятся злее, чаще. Алекша почувствовал, что еще немного и более опытный разбойник найдет брешь в его обороне и тогда дело закончится одним ударом. Отбивает замах, делает быстрый выпад и ловит меч в выемку между топорищем и лезвием. Выворачивает, рвет на себя и меч рыбкой выскальзывает из потных ладоней. Зрители замерли, кто-то восторженно ахает:
– Во дает пацан!
– Ага, а старый козел машет мечом, как бабка ухватом!
Алекша шагает назад, собирается поговорить с мужиком, прекратить глупый поединок – какое там! Тот стремглав бросается за мечом, опять кидается в драку, истошно выкрикивая проклятия. Вопли оборвались, словно разбойник внезапно давится слюнями. Алекша с разворотом отбивает удар, секира сверкает в лучах вечернего солнца и голова дурака катится по траве. Обезглавленное тело по инерции делает еще несколько шагов, рушится на землю.
– Да-а …эх, ядрена вошь… – послышалось из толпы зрителей, – красавчик парень!
Алекша мгновение тупо смотрит на безголовое тело, потом вспоминает, зачем он здесь и бросается к котлу – трава должна уже свариться!
– Чего он в котел-то лезет? – раздался удивленный голос.
– Жрать захотел после драки! – уверенно ответили из толпы.
Не обращая внимания на умников, снимает котел с палки, бегом уносит в землянку. Торопливо процеживает, осторожно, по чуть-чуть заливает отвар в полуоткрытый рот Дубины. Когда осталось с пол горшка, лицо Дубины порозовело, веки затрепетали. За спиной удивленно присвистнули.
– Не свистеть, – злобно зашипел Алекша, – примета хреновая!
– Все, все, не свищу! – успокаивающе ответил знакомый голос.
Мальчик обернулся и увидел удаляющуюся спину Удала – атамана разбойников.
После этого случая Алекшу стали уважать и уже относились как к равному. Все-таки лечить, тем более вытащить умирающего почти с того света из разбойников никто не умел. Ну, разве что лист подорожника к царапине приложить или жгут намотать, чтоб кровью не изошел – вот и все врачевание, а тут такое! Особенно всех поразило, что после того случая Дубина совсем перестал пить. Пробовали предлагать, но особо настойчивым Дубина дал в рыло и попытки напоить прекратились. К мальчишке теперь относился как отец родной – проверял, накормлен ли, одет, обут и следил, чтоб никто не обидел. Алекшу не обижали. Его признали бойцом и человеком, обладающим редким умением врачевать. Первое среди мужчин вообще всегда ценится, а второе качество просто незаменимо для людей, ежедневно ставящих жизнь на кон.
И часто проигрывающих.
Однажды в лагере появился маленький юркий человечек. Его никто не знал, поскольку лицо замазано грязью, волосы свисают на глаза так, что непонятно, как он все видит перед собой. Быстро юркнул в землянку Удала и также быстро, словно крыса в половодье, убежал оттуда. Однако после него атаман Удал не торопился выходить. По лагерю распространился слух, что на днях по лесной дороге пойдет богатый купеческий караван с заморским товаром. Добра много, на всех хватит, но и охрана большая, наскоком не возьмешь, вот атаман и не торопится, думает. Разбойники весело обсуждали предстоящее дело, торопливо приводили в порядок оружие и ждали. Когда Удал собрал всех лихих людишек и объявил о выступлении, Алекшу и Дубину Ревун отвел в сторонку.
– Завтра с рассвета будем брать купчишек за живое, – сказал, чуть понизив голос, – вам двоим в драку без особой нужды не соваться, ждать в стороне.
– Дык как же… – растерялся Дубина, – а добыч!
– Будет тебе добыч, – отмахнулся Ревун, – не обидим. Для тебя главное – мальчишку сберечь. Охрана у обоза сильная, побьет многих и нам целитель до зарезу нужен будет, понял?
– Разумею, – важно ответил Дубина. Задумчиво поскреб затылок:
– Но добыч… тово, чтоб не обидели!
– Да сказал уже, отвяжись, – бросил Ревун, уходя.
Погасло пламя, серый пепел укрыл горячую землю, звезды сникли, узкая полоска зари высунула нос за край земли, из предрассветной тьмы медленно выбрались странные существа. Заросшие мхом, травой, отовсюду торчат кривые веточки болотных кустов, они неспешно направляются к спящим людям, всякий раз замирая, когда кто-то шевелился во сне или начинал бормотать. Двое, назначенные в ночную стражу, дремлют. Тяжелые головы склонены на копья и только третий страж еще борется со сном. Сквозь полудрему он видит, как странные существа приближаются к лагерю, но его это совершенно не обеспокоило – на грани сна и реальности он просто не осознает возможной опасности. Кажется, что это лес сжимается вокруг спящих, играет с ними перед тем, как наступит солнечный день. Лесное существо наклонилось над спящим, в мохнатой лапе блеснула сталь и часовой бесшумно валится на траву. Тяжелый запах крови ползет по холодку рассветного воздуха, ноздри дремлющего затрепетали. Еще не понимая, в чем дело, вздрагивает всем телом и нечленораздельно орет:
– Э-э-а-а!
Страшный вопль взлетает над лесом и обрывается коротким всхлипом. Разбойники срывают с себя куски мха, тряпки с травой и ветками и, уже не скрываясь, режут спящих. От дикого крика часового многие проснулись, но не все поняли, что происходит. Вставали, шатаясь ото сна, непонимающе оглядывались, протирая глаза, а разбойники, быстрые и злые, как голодные волки, сноровисто и скоро режут полусонных. Караванная охрана состоит из бывших княжеских ратников и профессиональных наемников. Они даже спали, не снимая брони, а мечи и секиры ложили рядом, под руку. Эти быстро поняли, что произошло. Случилось то, чего так опасался атаман – профессиональные солдаты сразу сбиваются в строй, передний ряд закрывается щитами, давая возможность остальным вооружиться. Стража перестраивается в двухрядную фалангу и наступает в направлении возов с товаром, где оказалось большинство разбойников – торопились начать грабеж и где ожесточенное сопротивлялись сами купцы. Напавшие оказались зажаты с двух сторон. Разбойник не солдат, ему жизнь важнее всего. Удал, сражавшийся в первом ряду, сразу заметил, как его люди один за другим начали убегать, бросая оружие и броню.