Почему она не может устроиться в его объятиях и рассказать ему о гадких вещах, которые случились с ней сегодня? Он бы успокоил ее, сказал, что все будет хорошо. Он по-прежнему был ее отцом. Что здесь плохого? И все же… она чувствовала, что не может это сделать. Не в том ли причина, что она хочет почувствовать тело Майка рядом с собой? Да. Но в самом целомудренном смысле. Она нуждалась в силе его рук, дарующих покой. Хотела поцеловать его в ямочку на щеке. Услышать, как он скажет: «Все в порядке, детка».
В этом нет ничего дурного. Она тихо встала с кровати и открыла дверь. Пересекла большую гостиную и осторожно повернула ручку двери. Она легко открылась. Сначала девушка увидела одну темноту. Потом появились неясные контуры кровати. Она подошла к ней на цыпочках, касаясь рукой стены. Откинула простыню и легла в постель. Простыни на ее половине кровати были прохладными, хрустящими. Дженюари потянулась к отцу. Но ее рука коснулась подушки. Постель была пуста!
Она села и включила ночник. Кровать была нетронутой… простыни — свежими. Его тут не было! Она встала и прошла в гостиную. Посмотрела на деньги и записку.
Все сказанное Франко — правда… он был с Мельбой. Но почему он не сказал ей… почему солгал, написав, что ждал ее? Она приблизилась к столу и перечитала записку. Он не сказал, что ждал ее один. Ну конечно… он ждал ее до двух с Мельбой… затем они ушли. Сейчас, вероятно, они занимаются любовью.
Она вернулась в свою спальню. Он имел полное право быть с Мельбой. Почему она так расстроилась? У него всегда были женщины. Но по-настоящему любил он только ее одну. Их любовь выше секса… люди занимаются сексом без любви. Как животные… не знающие любви. Они просто совокупляются. Когда Дженюари было пять лет, у них жил пудель, девочка. К ней привели кобеля. После акта она даже не посмотрела на партнера. А когда появились щенки… собака заботилась о них… пока им не исполнилось три месяца. Дженюари удивилась, когда мама сказала ей, что она отдала щенка-кобеля, потому что для сучки он теперь был уже не сыном, а обыкновенным кобелем. Точно так же Мельба для отца — всего лишь партнер по сексу.
Дженюари забралась в постель и попробовала уснуть. Она обняла подушку руками, как делала в школе, когда ей было одиноко. Но потом вдруг оттолкнула ее от себя. Подушка всегда символизировала собой Майка, служила источником покоя. А сейчас в его объятиях лежит Мельба… Надо выбросить из головы эти мысли. В конце концов, чем он занимался все эти годы после смерти матери? Но она, Дженюари, находилась далеко. Теперь это происходило рядом. Она должна приучить его к мысли, что она уже взрослая, что она может быть ему отличным товарищем и помощницей. Он так долго был один.
Когда она наконец заснула, ей стали сниться странные, обрывочные сны. Она находилась в комнате смеха на Кони-Айленде, куда отец водил ее в детстве. Только теперь там гремела музыка из дискотеки. Она посмотрела на себя в зеркало и засмеялась… сначала она стала длинной и тонкой… затем короткой и толстой… увидела у себя за спиной Мельбу… однако лицо Мельбы не было искажено… оно было красивым… Мельба смеялась… ее лицо увеличивалось в размерах, пока не заняло все зеркало. Мельба продолжала смеяться… Дженюари услышала смех Франко… его лицо появилось в зеркале рядом с лицом Мельбы, они оба показывали пальцами на гротескное отражение Дженюари и смеялись. Почему она выглядела в зеркале так комично, а они оставались красивыми? Она поискала глазами Майка. Он находился в тире. Мельба подошла к нему и положила руку Майку на бедро. «Папочка, — закричала Дженюари, — уведи меня от зеркала». Но он засмеялся и сказал: «Пусть тебе поможет Франко. Я стреляю по глиняным утятам. Я делаю это ради тебя, детка. Хочу положить все призы к твоим ногам». Он продолжил стрельбу. При каждом попадании раздавался звонок.