<p>
Мурат вдруг понял, что пострадало в Шатуре совершенно точно – память. Последним воспоминанием были как раз зомбо-врачи, и потом сразу – вырубка под ЛЭП.</p>
<p>
Так что же произошло? Нечто ужасное, неспособное уложиться в голове? Много ли подобного осталось после детдома, армии и морга? Мурат изо всех сил думал, но... Как вспомнить удар, отшибший память? Может, сразу после халатов он увидел зомби-детей? Или зомби-родителей, поедавших собственных детей? Мурат засомневался, какие чувства испытал бы при виде подобного. Может быть, зависть? Уж лучше так, чем в детдом. </p>
<p>
Память скрывала Шатуру. Вот и путешествуй теперь…</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
Мурат болел четвертые сутки.</p>
<p>
Гора платочков под тахтой напоминала гору черепов с картины Верещагина. Образ дополнял лежащий рядом пистолет, всё-таки приведённый в боевую готовность с помощью нашедшихся в шкафу тисков, отвёртки и смазки. Расклинивая орла, Мурат убеждал себя, что делает это для самообороны. Для самообороны хотя бы от скуки, а не чтобы застрелиться из-за простуды. Однако убеждал безуспешно, поскольку сдохнуть и вправду хотелось. </p>
<p>
Всё это время его нос потихоньку варился в собственном соку, а горло болело так, будто голову кто-то пытался отрубить изнутри. Мозг, недополучая кислорода, находился в бесконечном падении и давил на веки, из-за чего те постоянно норовили закрыться. Градусник на эти жалобы реагировал по-прежнему холодно.</p>
<p>
Принимать антибиотики не следовало, поскольку при вирусной инфекции они могли только навредить. Считать эту простуду бактериальной, то есть всё же требующей антибиотиков, не следовало особенно, ведь тогда получалось, что её причина в микроорганизмах, которые Мурат подхватил сравнительно давно: неделю или две назад – у таких инфекций больший инкубационный период. Кроме того, бактерии, в отличие от вирусов, могут существовать вне тела человека. В итоге заболевание бактериальной инфекцией почти наверняка означало, что живых людей рядом с Муратом нет. Думая об этом, он ощущал себя запертым в одиночной камере. И всё же антибиотики выпил. Просто на удачу – как обычно и бывает.</p>
<p>
Мужские тридцать семь и два... Об этом меме он узнал от армейской медсестры. И тут же разъяснил ей природу феномена:</p>
<p>
– Да вы и так слабый пол, поэтому простуда не может вас принципиально ослабить. А нас, мужиков, разница между обычным состоянием и болезненным просто шокирует, настолько много сил мы теряем. Если отнять у курицы крылья, она обрадуется, что сбросила вес, отними крылья у орла – и он будет как без рук.</p>
<p>
В ответ медсестра заявила:</p>
<p>
– Ну, орёл, до больнички ты у меня больше не долетишь. </p>
<p>
Вспомнив мем, Мурат подумал о телефоне выживальщика и вдруг осознал, что дурацкий пароль с зомби-шутками мог быть установлен только после апокалипсиса. Зачем?</p>
<p>
Ну а как же? — усмехнулся Мурат, — парнишка достал совершенно неподходящий пистолет, организовал схрон, до которого фиг доберёшься... Что ещё сделать, чтобы почувствовать себя хоть капельку защищённее от живых мертвецов? Запаролить мобилу, разумеется.</p>
<p>
С другой стороны, всё-таки нельзя исключать, что пароль понадобился дабы скрыть действительно важную информацию, скажем, местоположение второго схрона.</p>
<p>
На секунду Мурат удивился, почему он не думал обо всём этом раньше? Но тут же нашёл ответ – размышлять о человеке-оксюмороне всерьёз можно было только после четырёхдневного заточения. </p>
<p>
В любом случае, если второй схрон и существовал, то остался далеко позади. А мобильник без хакерских навыков всё равно не вскрыть.</p>
<p>
Или вскрыть?! </p>
<p>
Мурат свесился с тахты и полез шарить в рюкзаке, выкидывая на одеяло всё подряд, пока, наконец, не отыскал телефон выживальщика. Водонепроницаемую крышку удалось снять только с помощью отвёртки. Аккумулятор тоже сначала упирался. Копаясь в мобильнике, Мурат видел перед собой тело висельника. И всё-таки добрался до его чёрной души – microSD-карты на шестнадцать гигабайт. Пересадка памяти мертвеца в другой смартфон заняла минуту. Глядя на оживающий мобильник, Мурат чувствовал себя Виктором Франкенштейном. Это немного пугало, ведь книжный монстр создателя погубил.</p>
<p>
Загрузившийся рабочий стол телефона глядел мёртвыми глазами пустых иконок приложений, чьи потроха остались на предыдущем носителе. Мурат открыл галерею и увидел эскиз незнакомой фотографии в папке Camera. Наскальный рисунок давно умершего предка. </p>
<p>
Итак, что же чудовище видело в прошлой жизни?</p>
<p>
Первое фото, судя по всему, сделали случайно: какая-то смазанная мешанина. А вот дальше... дети. Светловолосые мальчик и девочка лет четырёх. Снимки из песочницы, кадры с какого-то утренника, селфи... Мурат листал фотографии, не желая вглядываться, и после десяти свайпов вышел из этого склепа. Спасаясь от рефлексии, тыкнул в папку мессенеджера, располагавшуюся ниже. Что угодно, только не дети (вероятно, мёртвые) человека, над которым глумился последние недели. </p>
<p>
Или не что угодно? В папке лежали зомби-мемы. Мурат заставил себя читать. </p>
<p>
Изображение динозавра в красном треугольнике и подпись: «При мне такой херни не было».</p>
<p>
Свайп.</p>
<p>
«Зато день народного единства наконец-то отпразднует по-настоящему единая нация».</p>
<p>
Свайп.</p>
<p>
«Мемы про зомби делают зомби, чтобы живые орали с них, а зомби их находили».</p>
<p>