— Все, что мне было нужно, — информация.
После длительной паузы она услышала, как Моррел вздохнул.
— Я молю Бога, чтобы он позволил мне повернуть время вспять. Я был дураком, — горько произнес он.
— Нет, Пол. Это я была дурой.
Эйвери положила трубку и сидела, уставившись в пространство, проклиная себя за то, что опять ошиблась в человеке. Джонас Мерсер был первым мужчиной за многие годы, который ей понравился.
К сожалению, именно его компания, возможно, снесет ее ателье. Но дело заключалось в другом; Джонас знал, как сильно это повлияет на ее бизнес, и не удосужился ничего сказать.
Из соседнего кафе прибежала Луиза.
— Представь себе, — начала она, задыхаясь, — ни один из наших соседей не получил уведомления о выселении.
— Неужели? — Глаза Эйвери угрожающе сузились. Как интересно.
Фрэнсис обменялась понимающим взглядом с остальными служащими и немедленно потребовала помощи подруги в работе над платьем Нэнси. Поток посетителей не прекращался ни на минуту, и Эйвери постоянно была занята. Фрэнсис посоветовала ей после снятия мерок с подружек невесты сразу же идти домой.
— Тебе нет смысла возвращаться. Я запру ателье.
Эйвери поблагодарила ее и ободряюще улыбнулась своей маленькой команде:
— Не волнуйтесь. Скоро я найду другое помещение.
Встреча с шестью взволнованными девушками и их обеспокоенными мамашами отняла много времени и сил. Несколько раз Эйвери собиралась позвонить Джонасу, но в конце концов решила не отказывать себе в удовольствии личного противостояния.
Она приехала домой и обнаружила, что Джонас стоит на крыльце.
— Привет, Эйвери, ты опоздала, — произнес он, быстро подходя к ее автомобилю. — Столик заказан на восемь часов.
Она вышла из машины, проигнорировав его протянутую руку.
— Отмени все. Я не голодна.
Джонас отступил, нахмурившись.
— Что случилось?
— Сейчас узнаешь. Входи, прошу.
Она провела Джонаса в угнетающе официальную гостиную, где картины и мебель сохранились со времен ее бабушки и дедушки. Единственными современными деталями являлись два радиатора центрального отопления, которые включались так редко, что атмосфера в комнате была ледяной — так же, как и поведение Эйвери.
— Присаживайся, — вежливо произнесла она, но Джонас помотал головой и выпрямился, стараясь не задеть венецианскую люстру из цветного стекла.
— Я постою.
— Тогда перейдем прямо к делу. — Эйвери холодно взглянула на него. — Я выяснила, что именно твоя фирма приобрела землю, на которой располагаются магазины Стоу-стрит.
Его губы сжались.
— Значит, вот в чем дело. И кто, черт возьми, это разболтал? Официального объявления не было.
— Сегодня я получила письмо от «Моррел пропертиз», в котором говорится, что срок аренды не может быть продлен, поэтому я предприняла собственное расследование. — Ее глаза буравили его. — Почему ты мне ничего не сказал? Ты же знаешь, как это важно для меня.
Его взгляд стал суровым.
— Мне нужно переговорить с Джорджем Моррелом. Я предупреждал его, что хотел бы сообщить новость всем арендаторам лично.
Она слабо улыбнулась.
— Никто больше не получил подобного письма. Только я. Наверняка к этому приложил руку его сынок. У нас был роман, но я порвала с ним.
— Эйвери… — Зазвонил его телефон, и, пробормотав ругательство, Джонас ответил. Его лицо было мрачным, когда он забрасывал вопросами своего собеседника. — Прости, я должен идти. Произошла автокатастрофа.
— Кто-нибудь пострадал?
— Да. Я поеду прямо в больницу. — Когда они подошли к двери, Джонас вынул из кармана конверт. Я намеревался отдать тебе это сегодня как подарок.
Прочти его, когда я уйду. — Он заколебался, и она размечталась, что сейчас получит поцелуй. Но Мерсер лишь посмотрел на нее и отвернулся.