Во время еды разговор вертелся вокруг свадьбы, но, вручив Джонасу чашку кофе, Эйвери решила взять быка за рога.
— Ты на меня злишься.
Он покачал головой.
— Нет, я злюсь на себя, Эйвери. Следовало ответить Фрэнсис вежливым отказом, попросить Ханну купить какую-нибудь дорогую безделушку в подарок…
— А кто такая Ханна?
— Она работает со мной, с тех пор как я занял место отца. Она была его секретаршей. — Джонас пристально посмотрел на Эйвери. — К сожалению, новой женщиной в моей жизни ее не назовешь…
— Почему? Ты ей не нравишься?
— Она годится мне в матери! К тому же Ханна так хорошо работает, что, если бы она вдруг надумала уволиться, мне пришлось бы на коленях упрашивать ее не уходить.
— О!
— Я сказал, к сожалению, — с ударением повторил Джонас, — потому что никакой новой женщины у меня нет. После тебя трудно закрутить роман с другой. — Джонас уныло посмотрел на огонь. — У меня все шло прекрасно, пока я не увидел тебя сегодня. Я убедил себя, что ты больше не нужна мне. Но один-единственный взгляд доказал, что я обманываюсь.
Скажи мне правду, Эйвери, ты простила меня?
Она медленно кивнула.
— Да.
— Тогда почему, черт возьми, ты не связалась со мной?!
— А какого черта ты мне не звонил?! — резко спросила она.
Он посмотрев на нее.
— Ты же приказала мне исчезнуть!
Эйвери сдалась:
— Я хотела позвонить. Фрэнсис все время заставляла меня это сделать, так же как и Хетти. Но в конце концов я решила воздержаться. По кое-каким прежним причинам.
— О господи, мы опять вернулись к старому разговору о детях?
— Боюсь, что да. — Эйвери поднялась. — Пойду приготовлю тебе постель.
— Могу я тебе чем-то помочь?
— Нет, спасибо. Я справлюсь.
Эйвери достала белье и полотенца, застелила кровать и спустилась вниз, тщетно желая воскресить их незабываемые отношения, которые уничтожила ужасная месть Пола.
Когда Эйвери вернулась в кабинет, Джонас сидел на диване на том же месте.
— Кровать готова. Я повесила полотенца и положила новую зубную щетку в ванной.
Джонас насмешливо посмотрел на нее.
— Удивительно! Даже есть лишняя зубная щетка на случай прихода нежданных гостей мужского пола!
— У меня не бывает гостей мужского пола, но я не могу устоять перед рекламой «Три по цене двух».
— Я рад, — спокойно ответил он.
— Что у меня много зубных щеток?
— Что я — единственный счастливец, который остается здесь на ночь.
— По тебе этого не скажешь.
Он криво улыбнулся.
— А вот тут ты ошибаешься. Я просто слишком упрям, чтобы это показывать. Кстати, позвонила моя мама, услышав о здешней буре. Она успокоилась, когда я сообщил, что останусь тут на ночь.
— А ты сказал, где именно?
Джонас покачал головой.
— Не вижу смысла воскрешать ее надежды. Если бы она узнала, что я ночевал у тебя, то уже заранее услышала бы топот маленьких ножек.
Эйвери резко отвернулась, и Джонас погладил ее по руке.
— Прости. Я бестактная свинья.
Она пожала плечами.
— Ничего.
Какое-то время Джонас сидел, глядя на кончики своих ботинок, а затем посмотрел на нее.
— Эйвери.
Она напряглась.
— Да?
— Я много думал в течение прошедших недель. В основном ночью, — признался он. — «Мерком» забирает все мое время. Хочешь услышать, какой вывод я сделал? Все просто. Мы усыновим ребенка или даже не одного, если захочешь…
— Нет! — Она яростно потрясла головой.
Джонас остался на удивление спокойным.
— Ты по-прежнему против усыновления?
— Да.
— То есть мы вернулись к истокам. — Джонас ненадолго замолчал, устремив взгляд на пламя. — Я солгал, Эйвери, — твердо произнес он.
— Насчет чего?
— Я приехал сегодня сюда с единственной целью увидеть тебя.
Эйвери воинственно посмотрела на него.
— Тогда ты не слишком утруждался продемонстрировать это!
— Потому что я разозлился из-за бессмысленно потерянного в разлуке времени.