Дело касается нас двоих. Точнее, то, что происходит между нами, беспокоит меня. Вечеринка должна быть безупречной. Согласны вы заключить перемирие на несколько часов? Ради семьи Моффэт и остальных гостей. А потом, — в его глазах мелькнула усмешка, — можете продолжать открыто презирать меня.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Перемирие? — Уиллоу страшно удивилась и одновременно облегченно вздохнула. Он не собирался упрекать ее за поведение детей. — Не возражаю. Чтобы скрыть свое презрение, вам достаточно не быть столь резким со мной, — сухо добавила она.
Уиллоу заметила, как у него дрогнули губы. Не успел он ответить, как на пороге дома появилась Кэмрин. Черное платье с блестящими вставками выглядело на ней очень элегантно.
Выйдя им навстречу, Кэмрин поцеловала Скотта в щеку в знак приветствия.
— Где дети? — поинтересовалась она.
— Решили войти в дом со двора, — ответил он.
— Отлично. На кухне командует мама с кухаркой. Она даст детям что-нибудь перекусить перед ужином. — Кэмрин повернулась к Уиллоу. — Рада снова видеть вас. Я провожу вас наверх переодеться.
Она взяла Скотта под руку, и они все втроем пошли к дому.
— Как хорошо, что кончился дождь. Дороги так развезло. Я представляю, как вы добирались сюда.
Поскольку вы приехали первыми, — говорила Кэмрин, ведя их в холл, — у вас есть время привести себя в порядок. Гости начнут собираться к семи.
Она закрыла за ними входную дверь, и Уиллоу обнаружила себя в просторном холле среди персидских ковров, темной массивной мебели, в свете сверкающей люстры. Кэмрин повела ее наверх, попутно бросив Скотту:
— Папа в баре. Иди к нему. Он что-нибудь нальет тебе.
Кэмрин привела Уиллоу в комнату для гостей.
Это была самая уютная и прекрасная комната из всех, которые видела Уиллоу. Мягкий розовый и серо-зеленый цвет стен действовал успокаивающе.
Из окна причудливой овальной формы открывался красочный вид на извилистые холмы. В комнате пахло лавандой. Уиллоу вслух восхитилась уютной обстановкой, а Кэмрин недовольно произнесла:
— Забыла закрыть окно. Дождь хлестал прямо в комнату. Извини, Уиллоу, я сейчас вытру мокрый пол. Снимай свой плащ. Вешалку возьми в шкафу.
Уиллоу сняла плащ и подошла к зеркалу на двери шкафа.
Дома она не знала, то ли забрать волосы в хвост, то ли оставить распущенными. В итоге решила распустить их. Но что-то было не так. Вот только что? Платье сидело безупречно. В магазине на вешалке оно было бесформенным куском шелка. Надев его на себя, Уиллоу была поражена. Платье красиво облегало фигуру. Нигде ничего лишнего не висело и не торчало. Ей шел темно-зеленый цвет. В глазах появлялся особенный таинственный блеск.
— Уиллоу, да платье будто на тебя сшито! — воскликнула Кэмрин. Она подошла к Уиллоу. — Но волосы надо уложить. Я помогу тебе, если ты не против.
— Конечно, я не против, но не стоит беспокоиться.
Кэмрин с задорным блеском в глазах сказала:
— Нет, стоит. Ты носишь платье из бутика Кэмрин Моффэт. Ты рекламируешь мой товар. Все должно быть безупречно.
Скотт был расстроен.
И все из-за этой няни.
Он не то чтобы винил ее в вызывающем отношении к нему. Как раз наоборот. Ее поведение было безупречным на протяжении всего вечера, даже во время ужина, где их места за столом оказались рядом. После кофе все пошли в бар. Гости занялись детьми. Уиллоу отошла в сторонку. Но, как и положено профессиональной няне, внимательно следила, когда потребуется ее помощь.
Однако в ее помощи не нуждались.
Скотт жадно поглощал ее глазами. Стройную фигуру в шелковом платье, красиво уложенные волосы, стройные ноги в красных босоножках на каблуках.
Ему вдруг захотелось напиться. Он угрюмо наблюдал, как она весело болтала с соседом Моффэтов, Лексом Береннаном. Это был холостяк лет тридцати.