Чуть что, побежит к редактору жаловаться. Скотина какая Кор-зюков! Подсунул подарочек!"
– Пришла к вам потому, - продолжала генеральша, - что мне очень нравится, как вы пишете. - Она достала из сумочки пачку газетных вырезок с его, Осипова, статьями и положила на край стола. - К сожалению, вы оказались очень молоды.
– Что вы все молоды да молоды… - завелся Иван.
– Не сердитесь, - неожиданно мягко произнесла дама. - Я не хотела вас обидеть, просто не ожидала… В ваших статьях чувствуется знание жизни, и я подумала… - Она запнулась и достала из пачки новую сигарету. Осипов потянулся к вырезкам и стал их перебирать. К его удивлению, среди них оказались лишь судебные очерки и репортажи на криминальные темы.
"Эге…" - мысленно произнес он и искоса взглянул на генеральшу.
– Дело в том, - неожиданно продолжила она, - что два месяца назад убили моего сына. Единственного сына. И я теперь осталась совершенно одна. - Она глубоко затянулась и закашлялась. На глазах выступили слезы.
– Кто убил? - осторожно спросил Иван.
– Убили какие-то звери, - не слушая его, продолжала говорить Евгения Васильевна. Теперь ее голос упал до шепота, и Осипов с трудом разбирал слова.
– Убили жутко, страшно изуродовали. Моего Валю… Ему было всего двадцать… Вы понимаете!.. Он для меня все! И вдруг! Три года назад умер муж, а теперь вот… - Лицо ее сморщилось, и слезы потекли по напудренным щекам. Под глазами выступили темные круги. Она сразу постарела.
– Успокойтесь, - попросил Осипов, - расскажите все по порядку.
Из сбивчивого рассказа генеральши выяснилось, что сын ее, Валентин, студент второго курса МГИМО, два месяца назад, а именно в апреле, отправился отдыхать и готовиться к экзаменам на дачу. Он отсутствовал дома три дня. В конце концов встревоженная мать приехала на дачу, но никого там не застала. Она кинулась к приятелям сына. Те сообщили, что действительно были с ним на даче, но недолго. Потом они уехали в Москву на электричке, а он остался в доме. Мать бросилась в милицию. Через день после начала поисков труп Валентина обнаружили в лесополосе какие-то подростки. На теле множество колото-резаных ран, голова оскальпирована, оба глаза выбиты. Короче, мальчик был изуродован так, что хоронить его пришлось в закрытом фобу.
– Может быть, вы хотите кофе? - участливо поинтересовался Осипов, видя, что с женщиной вот-вот случится истерика.
Она прервала свой рассказ и кивнула.
Пока Иван возился с чайником, насыпал в относительно чистую чашку растворимый бразильский кофе, генеральша молчала, продолжая безостановочно курить. Она взяла двумя пальцами чашку и, оттопырив мизинец, стала медленно прихлебывать кофе мелкими глотками. Допив кофе, она брезгливо повертела в руках пустую чашку, видимо, размышляя, сделать или не сделать замечание по поводу ее чистоты, но промолчала. Потом взглянула на хозяина кабинета.
– Вам еще не надоел мой рассказ? - поинтересовалась она совсем другим, нарочито равнодушным тоном.
– Продолжайте, - попросил Осипов.
Генеральша достала из сумки зеркало, губную помаду, пудру и принялась приводить себя в порядок. Она наконец обнаружила незастегнутую пуговицу и невозмутимо застегнула ее.
– А что продолжать, - холодно сказала она, - продолжать-то нечего.
– Но убийцу нашли?
– Какое там… Два месяца велось следствие, как мне заявили в МуРе, и зашло в тупик. Вы понимаете?! В тупик!!! Так-то вот!
– Но ведь есть какие-то разработки, версии…
– Версии?! Да они не хотят заниматься делом моего сына!
– Этого просто не может быть, - уверенно сказал Осипов. - Я допускаю, что дело по каким-то причинам приостановлено, допускаю и вероятность тупика, но чтобы его прекратили… Вы, извините, не та фигура, которой можно пренебречь.