Реакцию близнецов он так и не видел из-за спрятанных друг в друге лиц.
С каждым ударом Кир все сильнее прижимал к себе сестру, пока на шестой замах он невольно не дернулся, неосознанно поднимая голову. Кончик второго хлыста зацепил его лицо, выбивая глаз и разрывая напрочь губы. Он лишь стиснул зубы, больше не видя смысла прятать голову.
После восьмого удара старший прошептал, оставшимся глазом глядя на щеку зареванной сестры, — Прости. Я не смог.
На девятом он, теряя сознание, нечаянно разжал сведенные судорогой руки.
Последние удары пришлись на обнаженную спину Рей, что упав сверху на брата, пыталась прикрыть его собой. Один из хлыстов ударил ее по открытой щеке и прошелся вниз к пояснице, оставляя зияющий след от подбородка по челюсти к уху и пересекая вдоль позвонки. Второй кнут разорвал кожу наискосок по спине. Палачи свернули орудия казни, глядя на два бессознательных тела.
— Уже все! Ведь все? Десять плетей. Ведь все? — подскочил на месте стажер.
Стражники подхватили переполошенного парня и потащили прочь.
Уводимый из ложи, он так и не увидел, как палачи подошли к близнецам и весьма грубо уложили на поднесенные носилки.
Рей очнулась лицом в пол. Снова. Она бы, наверно, даже усмехнулась подобной иронии, только вот что-то не до смеха было.
Поднимаясь, она сдержанно взвыла от жгучей боли. Не рискуя трогать грязными ладонями спекшиеся корочки на лице, осторожно села, и потянулась разумом к лежащему за стеной брату. Жизнь его тлела затухающей искоркой, и она бессильно сжала кулаки от бесполезных попыток достучаться до него. Разглядывая себя, поняла, что их, как и ожидалось, просто бросили по разным камерам умирать, даже не оказав первой помощи. И это было ужасно, оказаться в такой тишине в собственной голове, без части самого родного человека. Изломанной половинчатой куклой сидела, беззвучно рыдая, и раз за разом пытаясь ментально достучаться до брата, пока тихий шорох от решеток не привлек ее внимание.
Кто-то в сумраке коридора явно возился с замками, и небезрезультатно.
Решетки ее камеры очень тихо и очень медленно открылись, и вошедший старик-гувернер приложил палец к губам, призывая не шуметь, поманил ее к выходу, тут же исчезая. Рей неверяще смотрела на распахнутую решетку, даже помотала головой, отгоняя галлюцинацию.
Но открытый выход оставался открытым.
Осторожно шагая в пустой коридор, она огляделась. Старик возился у соседней камеры, вскрывая и там замки. Долгие секунды спустя голос гувернера вывел ее из ступора.
— Детка, помоги же, я не справляюсь.
Она подпрыгнула на месте, и, не теряя ни минуты, заскочила в камеру к брату. Гувернер, пыхтя, пытался поднять с пола безжизненного Кира.
— Стар я стал, детка. Не утащу один его, — оправдываясь, прошелестел он.
На миг прижавшись губами к стариковской щеке, младшая поднырнула под второе плечо брата и волоком потащили из камеры.
— Где охрана? — тихо спросила она, пока гувернер одной рукой тыкал в панель очередной двери.
— Снотворное у меня хорошее. А пьют они много. Пятеро уснули. Вот двоих пришлось вырубить, — с натугой ответил покрасневший старик. — Память подводит вашего старика Инзаши. Сейчас, деточки, сейчас.
Из открытой двери дохнуло затхлостью.
— Но кое-какие местные секретики я еще помню. Сам когда-то прятался в этих заброшенных кладовых, — хихикнул он.
— Стой, — остановила его Рей.
Гувернер послушно замер, поправляя сползающего с него Кира, — Мне все равно, кем они вас выставили. Я лишь хотел напоследок…
— Нет, Инзаши. Я не буду ничего тебе объяснять, но я хочу забрать третьего.
Младшая затаила дыхание, ожидая гневной тирады о нехватке времени и возможности, но лицо старика осветилось радостной улыбкой.
— Прости меня, детка! Прости старого дурака! До сей секунды я осмеливался сомневаться в твоем благородстве! Он вон там, — горячечно шепча, указал он направление. — Там три охранника, но ты справишься с ними. Они тоже пили.
Они аккуратно прислонили Кира к стене, и старик-гувернер потянул ее в закуток к обездвиженному охраннику. Сдернув с пояса стражника бластер, протянул его ей. Ведя в соседний коридор, он надиктовал код от камеры мальчишки. Она не стала задумываться, откуда у него эта информация. Намерено накручивая себя, молнией влетела в небольшую комнатку к охранникам. Они успели ее заметить, но разъяренной фурией она не очень ловко, но успела застрелить из бластера двоих.
Третьему же она просто в порыве гнева проломила рукояткой голову.
Пилот слышал шум и крики из коридора, но не смог ничего понять, пока не открылась решетка. Он инстинктивно отшатнулся при ее появлении в камере. Взлохмаченная, с запекшейся раной на челюсти и с диким выражением лица она выглядела так, что ему не захотелось попадаться ей на пути. Вообще никогда. Коротко кивнув мальчишке, Рей выскользнула наружу. Стажер рванул следом. Старик дожидался их, сидя на полу, и уложив голову старшего себе на колени, гладил его по волосам и что-то тихо напевал. Она рявкнула ошарашенному парнишке, — Берись с другой стороны и потащили. Он покажет нам дорогу.
Окольными путями и захламленными коридорами они вышли к запрятанной транспортной тележке.
— Внутрь, детки, внутрь, — приговаривал старик, стягивая куски ткани. Укрыв их сверху ветошью и различным хламом, Инзаши добавил, — Главное добраться до того выхода. А там уже и кораблик ждет. Закрылся кораблик тот, не пустил внутрь никого. Вас видать и ждет. Лифтовую охрану, надеюсь, пройдете. А то стар я стал, бесполезен буду там.
— Вы? Они узнают, что ты помог нам. Тебя найдут и убьют. Ты полетишь с нами, — подала голос Рей.
— Нет, детка, — твердо заявил старик. — Я вот чую, надо мне остаться. Да! Я уверен, что должен остаться.
Младшая не стала переубеждать упертого гувернера.
Пару раз их останавливали для досмотра, но старику удавалось заболтать стражу. Наконец достигнув нужного лифта, Инзаши припарковался в неприметной закутке, и выскальзывая из кабинки транспорта, сунул в руки пилота еще один бластер, исчез в закоулках, напоследок погладив по голове Рей.
Впоследствии стажер не смог толком вспомнить скольких убил он, а скольких — она. Все происходящее слилось для него в один огромный спутанный клубок разрозненных воспоминаний. Он смог лишь чудом вспомнить, что после всех перестрелок, они вернулись к тележке с Киром, и прямо в ней заехали в лифт. Смертельно уставшая Рей обессилено уронила голову прямо на руль, зажимая рану на животе, не обращая внимания на еще два бластерных ожога на руке.
Они выбрались на поверхность планеты перед самым рассветом.
Рей сразу выругалась, оглядываясь на зарево двух звезд. Стажеру показались ненастоящими клубы пыли под траками транспорта и темнеющие неподалеку хищные очертания шаттла, как и крики младшей на судно, не пожелавшего сразу открыть рампу.
— Впусти нас! Открой шлюз!
Но шаттл послушался. Не сразу, но впустил.
Как в тумане, пилот соскользнул с тележки и подставив плечо, подхватил стянутое с платформы тело второго похитителя. Плотные клубы пепла влетели за ними внутрь открывшегося зева корабля. Он смутно помнил, как сбросил на пол ношу и понесся в рубку управления. Мимо его сознания пролетела мысль, что их настигли и один заряд сумел пробить обшивку, очень неудачно повредив систему вентиляции, о чем ему сообщили на экране на пульте управления. Уже на орбите мальчишка окончательно отключился, выпав из пилотного кресла.
Из последних сил Рей облокотилась на тело брата, и обратилась мысленно к шаттлу, — «Я знаю. Ты меня прекрасно слышишь. Я знаю, что мы тебе не нравимся. Но… пожалуйста…», — через кровавый кашель она добавила, — « Дай связь. Хоть с кем–нибудь. Хоть с самим Императором. Дай связь… Я сама…попрошу о помощи».
========== Последний рубеж ==========
Кровавый Палач стоял на главном мостике флагмана Третьего Флота в ожидании данных о калибровке установленных гипер-станций, пока его не отвлек робкий голос одного офицера, с извинениями сообщивший о поступившем вызове с угнанного шаттла. Рен махнул рукой, отпуская помощника, и подошел к ближайшему терминалу. От увиденного его окатила странная волна от колен к голове — подключенный монитор выдал картинку с лицом беглянки. Заметив установленную связь, она опустила глаза в пол. Первый Рыцарь с камнем на сердце созерцал страшные отметины на ее лице и потеки засохшей крови по всем пальцам. Заметивший вызов адмирал Сатура подал незаметный знак Центуриону: быть готовым попытаться усмирять готового взорваться Рена.