Наконец, закончили. Что-то она одела на себя тут же, что-то понесла в руках.
Встал вопрос: что с ней делать дальше.
Но сначала нужно закончить то дело, что не удалось сделать с Даудом.
***
– Как он?
– Ты знаешь, по-моему, лучше, – увидев Халеба, вошедшего в хижину, Майя, сидевшая возле мужа, поднялась на ноги, – он поел. Я опять ему немного бульончика дала. Сейчас спит.
– Не тошнило?
– Нет. А, главное, он помочился. И крови было немного.
– Но все же была?
– Была. – Майя помолчала, подумала, потом добавила:
– В следующий раз может и совсем не быть. Он же маг.
– Да, – согласился Халеб, – и один из самых сильных. Недаром его в свое время на Остров забрали. Целое дело было, он тебе не рассказывал?
– Так, слегка.
– Ну, когда поправится, ты попроси его рассказать. Очень интересно. Так, значит, думаешь, правда выживет?
– Кажется, да.
– Ну, слава Единому!..
– Как-как? – удивилась Майя, – а я думала ты атеист. У нас там на Острове все атеисты. Даже попы.
– Да это так, – смутился Халеб, – нахватался выражений тут. Не обращай внимания. Так что тогда, будем собираться? – Он улыбнулся. – А я уже все вещи забрал, те, что мы там оставили. Забрал, собрал, на тележку погрузил. Вот она тут стоит. Все готово.
– А как это ты? – Удивилась Майя. – Там же…
Она не договорила, но Халеб ее понял. Конечно, одному там было не справиться.
– А я пару местных мужиков мобилизовал. Один внизу вещи к веревке привязывал, другой тянул наверх. Ну, а я уже в тележку укладывал. А потом втроем уже ее сюда прикатили.
– А как тебе удалось их – как это ты сказал? – мобилизовать?
– Да легко. Они тут, знаешь, меня боятся. Боятся и ненавидят. Очень нехорошее сочетание. Так и жди какой-нибудь гадости типа ножа в спину или камня сверху на голову.
Он помолчал и добавил:
– Хорошо, что Бонифациусу полегче. Уходить надо.
***
К вечеру вещи в тележке были уложены окончательно, и с учетом того, чтобы наиболее необходимые были под рукой, и с тем, чтобы можно было достаточно удобно устроить в ней Бонифациуса. Когда он проснулся с ним поговорили. Он не возражал.
– Если умру, – сказал он, – так какая разница, где.
– Ты не умрешь! – Горячо заверила его Майя.
– Ну, значит, выживу, – не стал спорить с ней Бонифациус.
Он вообще стал тихим и покладистым. Поинтересовался только не потерялись ли его рукописи. Рукописи не потерялись и не были забыты. Они лежали в тележке на самом дне. Вряд ли они могли понадобиться в пути.
Трогаться решили утром.
А вечером к ним пришли гости. Их было двое – та самая девушка, которую сегодня Халеб спас, кажется, ее звали Агайя, и с ней довольно представительный старик.
– Это Байгор, – представила старика Агайя, – он, это… главный старейшина. Он – в совет.
– Какой совет? – Не понял Халеб.
– Совет – он управлять тут. Байгор член совета.
– И чего же хочет уважаемый Байгор?
Агайя сказала несколько слов, обращаясь к старику. Старик встал со стула, на который его усадили и заговорил. Когда он закончил, заговорила Агайя:
– Совет приглашает тебя на э-э… совет. Совет собрался в Доме Собраний. Это там, на площади. Мы там были. Байгор просит тебя пойти с ним туда.
– Это зачем? – Насторожился Халеб.
Опять между стариком и Агайей состоялся диалог, после чего Агайя выдала его краткое резюме.
– Они хотят говорить с тобой.
– О чем?
– Они хотят просить тебя.
– О чем просить-то?
Видимо, этот Байгор как-то и без перевода понял суть задаваемых Халебом вопросов, потому что опять начал толкать речь. Агайя слушала, время от времени кивая головой в подтверждение того, что поняла и запомнила. Старик говорил долго, Агайе же хватило нескольких слов.
– Они хотят чтобы ты остался тут.
– Зачем, черт возьми?
– Защищать. Ты убил уже двух змеев.
– Нет, – тон Халеба был категоричен, – никуда я не пойду, оставаться не могу, защищать не буду.
– Почему? – Похоже, Агайя и в самом деле была удивлена. А это в свою очередь удивило Халеба.
– Почему? И ты еще спрашиваешь? А что они сделали с твоими? И после этого… Да пусть сдохнут!
– А что, ты бы так не поступил? Если выбрать – ей умереть, – Агайя ткнула пальцем в стоящую рядом Майю, – или ему.
И она кивнула на старика.
– Один все равно умрет. Кто?
Поскольку сказано это было на миранском, Майя ничего, естественно, не поняла. Она вообще не понимала, что тут, собственно говоря, происходит. Она удивленно посмотрела на Халеба и спросила:
– Чего она хочет?
– Они хотят, чтобы мы остались и защищали их тут.
– А ты?
– А я не хочу.
– Почему?
– Да потому, хотя бы, что у меня слишком мало патронов. И когда кончатся, что я буду делать? Тогда они или прибьют нас, или отдадут в жертву этим… Крылатым Змеям. Нет уж, надо уходить, имея патроны. Они нам в дороге пригодятся.
Пока он разговаривал с Майей, Агайя и старик терпеливо ждали. Потом Агайя спросила:
– Так ты пойдешь? Тебя ждут.
– Нет. Пусть не ждут.
Старик опять разразился речью. Смысл сказанного он понял, и теперь он явно ругался. Во всяком случае, в его голосе слышались нотки гнева, иногда он срывался на визг. И брызгал слюной. Это было неприятно, и Халеб сказал, вставая:
– Все, идите. До свидания.
И они ушли.
***
Халеб долго не мог успокоится.
– Нет, ну надо же, – бурчал он, устраивая себе ложе на полу, – какая наглость. Сперва схватили, держали, можно сказать, в плену, хотели скормить этому своему… А теперь приходят – охраняй их, видите ли!.. Ага, щаз-з!.. Разбежался. Вот все брошу, и буду…
В эту ночь дежурства решили не устраивать. В прошлую ничего не случилось, ну и в эту – как-нибудь. На всякий случай Халеб припер дверь, открывавшуюся внутрь, стулом, и положил рядом с собой меч и самострел. Свечи потушили. Если кто-то и зайдет, уронив стул и нашумев таким образом, то пусть ему будет и темно вдобавок.
Удовлетворенный содеянным, Халеб быстро уснул под обнадеживающее похрапывание Бонифациуса, согреваемого юным телом жены. Но только было начавший сниться ему сон был грубо прерван грохотом упавшего стула. Мгновенно проснувшийся Халеб сперва было растерялся, не зная, что хватать – меч или самострел, но тихие проклятья, доносившиеся от двери, несколько успокоили его. Судя по голосу, споткнувшийся о стул незваный гость был женщиной.
– Кто там? – Громко спросил Халеб, стараясь придать своему голосу угрожающий тон.
Рядом поднялась и села Майя.
– Это я, Агайя, – раздалось от двери, – вставайте скорее.
– Что случилось, Агайя?
Халеб встал и шарил рукой по полке в поисках кресала и огнива.
– Не надо огня, – сказала Агайя, видимо, догадавшаяся о его намерениях, – они сейчас придут. Будут вас убивать. Дом будут жечь. Они так решили.
– Кто?
– Совет. Вы отказались, вас надо убить. Скорее.
– Ну, что ж, – усмехнулся Халеб, – резонно. Мог бы и сам догадаться. Майя, бери подстилки, я возьму Бонифациуса. Давай, пошли.
Быстро, правда, не получилось. Уже вынеся старого мага, Халеб вспомнил, что груз на тележке привязан веревками, и, прежде, чем класть туда больного, их надо убрать. Пришлось занести Бонифациуса обратно, а потом в потемках распутывать на совесть завязанные узлы. Наконец, все было готово. Халеб впрягся в тележку спереди, Майя толкала сзади. Обернувшись, Халеб увидел, что толкает она не одна. Рядом с ней трусила эта – Агайя.
Они пробежали по улице, никого не встретив, провожаемые лаем собак из дворов, и вывезли, вытолкали свой груз за околицу. Халеб перешел на шаг.
– Почему медленно? – Услышал он сзади. – Надо быстро. Догонят.
– Будем бежать, – обернувшись ответил Халеб, – устанем. Они же не знают, куда мы пошли.
– Узнают, – возразила Агайя, – тут одна дорога.
Ну, надо же, – подумал Халеб, – как это я ухитрился в темноте и не зная попасть как раз на нее. А то сейчас бегали бы по поселку. Ну, повезло!..