Владелец «Морского ястреба» покачал головой.
— Двести фунтов в неделю? Я тебе что, Ротшильд или, может быть, Рокфеллер? Восемьдесят в неделю меня устроит.
— Сто пятьдесят, — быстро возразила Шатти и тут же уточнила:
— Сто фунтов наличными, и крыша над головой. Это мое последнее слово.
— Сто — да еще с жильем?
— Ну да, — повторила она менее уверенно. — Столько я в пабе зарабатывала.
Шатти напряженно ждала, от души надеясь, что не совершила ошибки и не запросила чересчур много.
— Хорошо, убедила, — нехотя согласился Лэверок. — Но за сто фунтов наличными будешь делать все, что я скажу.
Девушка нахмурилась.
— Еще чего! — бросила она, поднимаясь на ноги. — Я, конечно, в отчаянном положении, но не настолько же!
— Ты меня не поняла, — усмехнулся Кеннет.
— Тогда объяснись.
— Я не имею в виду те услуги, о которых ты подумала, — терпеливо произнес он. — Но если ты станешь моей ассистенткой, я, возможно, поручу тебе кое-что, с сочинительством не связанное. Например, в магазин сходить или на шхуне прибраться. Ассистентке полагается облегчать автору жизнь всеми доступными способами, знаешь ли.
— Не возражаю, — серьезно кивнула Шатти.
— Спать ты будешь в отдельной каюте. Я куплю тебе пару одеял и обогреватель. И прежде чем рыться в моих вещах, ты сначала спросишь моего разрешения. Моя личная жизнь принадлежит только мне. К обществу я не привык, так что изволь не путаться под ногами.
— Идет.
Сейчас она готова была пообещать все, что угодно, а уж сдержит ли слово или нет, это еще бабушка надвое сказала. Любопытная от природы Шатти везде норовила нос сунуть. И характер у нее был общительный, так что «путаться под ногами» ее, можно сказать, призвание. Кроме того, проведя ночь в постели Кеннета Лэверока, девушка готова была поклясться, что рано или поздно повторит свой опыт.
— Но у меня есть еще одна просьба. В придачу к ста фунтам в неделю, бесплатному жилью и новому стеганому одеялу.
— И что же это за просьба? — подозрительно сощурился Кеннет.
Шатти уставилась на дно чашки, гадая, как именно объяснить собеседнику свое пожелание.
Может, лучше вообще ничего не говорить?
— Если сюда кто-нибудь явится и станет обо мне расспрашивать, отвечай, что ты меня не знаешь и в жизни своей меня не видел. Обещаешь?
— А тебя будут искать? — насторожился Кеннет. — Кто же?
— Неважно, — отмахнулась девушка. — Ты ведь меня не выдашь, правда?
— Что это еще за история? — не сдавался Кеннет. — У тебя нелады с законом?
— Нет, что ты. Богом клянусь и всем, что мне дорого: ничего противозаконного я не совершила.
Это… личная проблема, и со временем она разрешится сама собою. Честное слово!
— Ну ладно, — хмыкнул Кеннет. — Договорились.
Вскрикнув от радости, Шатти вскочила, порывисто обняла собеседника через стол и звонко чмокнула его в щеку.
— Да я бы на тебя бесплатно работала! — заявила она — Что угодно делала бы, лишь бы не наниматься опять в официантки! — Девушка немного успокоилась и торжественно пообещала:
— Но трудиться я буду на совесть, клянусь! Жаловаться тебе не придется.
— Очень на это надеюсь, — буркнул Кеннет, не поднимая глаз и вцепившись в чашку с кофе, точно в спасательный круг.
Шатти сконфуженно улыбнулась.
— Прости. Ты человек замкнутый, вольностей не признаешь. Мне не следовало так себя вести.
Скрывая смущение, Кеннет указал на пишущую машинку.
— Ты с этой штукой управляться умеешь?
— Конечно, — заверила девушка, снимая черную крышку.
Он достал из стола две кассеты, положил на стол магнитофон «Филлипс» и включил его.
— Печатай через два интервала. Когда закончишь с кассетами, можешь разобраться с заметками; разложи их по темам и пронумеруй. А потом возьмешь этот список и сбегаешь в магазин.