Не ему делать такие двусмысленные предложения.
– Тогда Одиссей.
– Гм. Этот обрезанный, которого еле-еле удалось вовлечь в дело?
– Он самый.
– Что, ж. Подлец, конечно, но как раз сгодится. Судя по тому, как он противился своему участию в этой войне, человек умный. А судя по тому, что в итоге согласился, и не пошел против всех, хотя и выставил только двенадцать кораблей, еще и хитрый.
Давай, посылай к Ахиллу его.
– Но где Ахилл?
– Узнаешь завтра.
Фетида на ложе была несравненна, она отдавалась Зевсу со страстью. И эта страсть не была наигранной. Морская богиня надеялась, что таким образом оградит от притязаний Зевса своего сына Ахилла.
Хороша, нимфа, – думал Зевс, – хороша. И как старается. Глупышка.
– Не устала? – ласково спросил он после очередного всплеска любовных ласк.
– Что ты, громовержец! – почти искренне ответила Фетида.
– А может вина?
– С удовольствием!
Она была готова на все, лишь бы ублажить царя богов.
Вино содержало дурман, изготовленный богиней колдовства Гекатой. Кое-какие секреты олимпийские боги переняли из арсенала государственных жрецов Египта. А у тех, разумеется, были в запасе методы, способствующие развязыванию языков. С времен появления первого в мире государства, а оно появилось в долине Нила, такое искусство всегда было в почете у правителей.
– Так, где твой сын, Фетида? – ласково спросил Зевс.
Морская богиня, выпив два кубка вина с дурманом, глупо улыбалась.
– Не скажу! – пьяно расхохоталась она.
– Нехорошо так вести себя с царем богов. В конце концов, это и мой сын.
– Нет, он сын Пелея.
– Рассказывай это толпе.
– Правда, Зевс, не знаю от кого он. От тебя, или этого винопойцы.
– Вот видишь, таких вещей не знаешь. А где сейчас Ахилл, знаешь?
– Ну, это-то я знаю!
– Врешь, не знаешь!
– Нет, знаю!
– Не знаешь!
– Знаю!
– Так, где же он?
– На острове Скирос. Вот где!
– И что он там делает?
– Крутит любовь с дочерью тамошнего царя Ликомеда Деадемией. Кажется, даже заделал ей ребенка.
– Да? Это просто чудесно. Мы сейчас займемся тем же.
– Не надо, Зевс. Хватит. Что-то у меня болит голова.
– Тогда спи, красавица моя.
– Давай, посылай Одиссея на Скирос. Ахилл там, – сказал Зевс Калхасу на следующее утро.
– Зевс, что мы вчера пили? – спросила, просыпаясь в полдень, Фетида.
Голова трещала. Она плохо помнила прошедшую ночь.
– Да так, обычное коринфское вино. А что?
– Так. Чего-то голова болит. И сны какие-то непонятные снились.
– Наверное, это подействовало не вино, а моя любовь, – коварно ухмыльнулся Зевс.
Ахилл был рослым сильным юношей. Его природные задатки были развиты умелым воспитанием бывалого скифского воина Хирона. Одного из немногих царских скифов-работорговцев чудом уцелевших после побоища, учиненного Сварогом.
За виртуозное управление лошадьми эти скифы были прозваны кентаврами. Ибо в скачке такой всадник как бы сливался с конем, составляя с ним одно целое.
Хирон научил Ахилла всем скифским воинским премудростям. Ахилл прекрасно скакал на лошади, управлял колесницей, великолепно владел копьем.
Одного не освоил Ахилл. Он плохо владел мечом. Ибо этого не умел и сам скиф Хирон. Да и не было тавроскифов новых стальных мечей.
Привозное с севера железо было, а вот стали и «волшебных» длинных, упругих, твердых мечей из нее не было. Да, что там времна Ахилла! Такие мечи и через две с половиной тысячи лет все еще были относительной редкостью. И стоили четыре килограмма золота! Вдумайся читатель.
Так что вполне понятно, почему открывший железо Сварог и его сын Перун вполне могли сохранять секреты своих волшебных мечей от тех, кому они их были передавать не намерены.
И не давали этих секретов северяне южанам.