Когда они возвращались к автомобилям, Эрих спросил Джека, сколько тот пробудет в Лос-Анджелесе.
— Завтра уезжаю поездом. Дела. Не мне объяснять тебе, что бизнес требует времени и внимания.
— Мистер Лир! — Фотограф затрусил к ним через лужайку с большим «графлексом». — Позволите сфотографировать сына с двумя внуками?
— Конечно, — кивнул Эрих. — Почему нет?
Они встали перед камерой: Эрих посередине, сыновья — по бокам от него.
— Как я понимаю, вечером ты не собираешься прийти ко мне? — спросил Эрих Джека после того, как фотограф оставил их в покое.
Джек протянул руку, которую Эрих пожал.
— Мы смогли провести вместе час, не говоря друг другу гадости. Я рад, что повидался с тобой. И с тобой тоже, Боб. Не будем искушать Господа. Не дадим ему возможности стравить нас.
— Как скажешь, — кивнул Эрих. — Дай мне твою ермолку. Я ее отнесу.
— Да. Конечно. — Он отсалютовал отцу. — В следующем году встретимся в Иерусалиме.
Эрих и Боб наблюдали, как Джек идет к автомобилю Микки Салливана. Эрих огляделся, заметил фотографа, взмахом руки подозвал его.
— Проследи, чтобы эти фотографии как можно быстрее попали в Бостон, — распорядился он, сунув фотографу сотенную.
3
Микки отвез Джека в «Амбассадор», поднялся с ним в его «люкс», где Джек прежде всего глотнул виски, потом закурил «Кэмел» и, глубоко затягиваясь, закружил по комнате.
— Я тебя понимаю, — вздохнул Микки. — Теперь ты можешь себе представить, каково здесь мне. Слушай. Я предлагал найти тебе на вечер телку. Может, не будем откладывать? Позволь сделать пару звонков.
Джек ушел в ванную и встал под горячий душ, предоставив телефон в полное распоряжение Микки. Когда вернулся, Микки поднял кулак с оттопыренным большим пальцем и широко улыбнулся.
— Она появится через полчаса. Не выгоняй ее сразу. Свое дело она знает. Я вернусь позже. Думаю, нашу последнюю ночь в Лос-Анджелесе надо отметить хорошим обедом.
Джек кивнул и налил шотландского.
Девушка появилась, молоденькая, пухленькая. Далеко не красавица, но Джек уловил идущие от нее эротические флюиды, которых, возможно, и не заметил бы, если б не предупреждение Микки. Смуглая кожа и большие карие глаза выдавали латиноамериканское происхождение. Наверное, мексиканка, подумал Джек. Одевалась она просто: белая блуза, черная широкая юбка, обшитая красной и зеленой полосами по подолу, темные чулки и начищенные черные туфельки.
— Мистер Лир? Вы меня ждете?
Он кивнул и натужно улыбнулся:
— Вроде бы. Заходи.
Девушка переступила порог, огляделась.
— Тут мило.
Джек услышал, как по полу зацокали ее каблучки, отметил грациозную походку.
— Ты танцовщица?
— Да. Сначала я для вас станцую… если позволите.
— Ты танцуешь на сцене?
— Да. Вы обо мне не слышали. Но, думаю, еще услышите.
— Надеюсь. А зовут тебя…
— Кончетта Лаззара.
— Ты очень молода.
Она сухо улыбнулась:
— Я достаточно взрослая для того, что вам требуется, мистер Лир.
— А ты знаешь, что мне требуется?
— Мистер Салливан сказал, что вы в депрессии. Сегодня вы хоронили своего деда.
— Кончетта, если ты собралась танцевать для меня, то танцуй голой, хорошо?
Она улыбнулась:
— Я знала, что вам этого захочется.
Она направилась к радиоприемнику, покрутила верньер, нашла станцию, транслирующую подходящую музыку. Скоренько разделась, оставшись в черном поясе, темных чулках и начищенных туфельках, и закружилась в танце, все убыстряя темп.
Хорошо хоть, что она не принесла кастаньеты, подумал Джек. Возможно, знала, что это нарушит тот образ, который она хотела создать. Танец девушки разжигал желание, как ей того и хотелось. Подпрыгивали груди, ходуном ходил живот. Она прекрасно сознавала, какой эффект производит ее вихляющаяся круглая попка, и не раз предоставляла Джеку возможность полюбоваться ею.