Исай опустил голову. У него было такое чувство, будто он ступил на опасную тропу Надо скорей поворачивать назад. Но Марселен закурил сигарету, и Исай облегченно вздохнул. Это был хороший знак.
– Нет, – сказал Марселен с расстановкой. – Я не видел никого из компании.
Он сощурил правый глаз от поднимающегося вдоль щеки дыма.
– Да я и не собирался с ними встречаться.
Я не за тем туда ходил.
– А зачем ты туда ходил?
– Да было дело…
Увидев, что брат улыбается, что он спокоен, сыт, смотрит плутоватым взглядом, Исай совсем осмелел.
– Как у тебя прошел день? – наконец пробормотал он.
– Неплохо, – буркнул Марселен, стряхивая пепел в пустую чашку.
Тогда Исай набрал в грудь воздуха и спросил:
– Наверное, работу нашел?
– А я и не искал работу.
– Как не искал?
Марселен расхохотался.
– Ну что ты надулся, Зай? Разве я говорил тебе, что иду искать работу?
Он назвал его как в детстве – «Зай». Исай открыл рот, захлопал глазами. Сердце забилось от охватившей его нежности. Радость разлилась по всему телу до самых кончиков пальцев. Брат встал и зашагал по комнате.
Маленький, вертлявый, он сновал взад и вперед, так, что невозможно было уследить за ним.
– Лесоповал, лесопильня, что дальше? – говорил Марселен. – Ничего лучше нам и в городе не найти. Но я не собираюсь надрываться за гроши. Что я быдло какое, чтоб гнить в нищете? Нет, это не для меня. У меня другие планы.
В сознании Исая вспыхнул проблеск надежды, мысли прояснились.
– Ты хочешь… Ты хочешь стать проводником?
Марселен остановился, его взгляд стал жестким и отчужденным.
– Чтобы в один прекрасный день разбиться, как ты? Ты что, рехнулся?
– Да это я так… Я подумал… – смешался Исай.
Он расстроился от того, что разозлил Марселена, и не знал, как загладить свою неловкость.
– Ты прав. Эта работа не для тебя. Будь ты помоложе, тогда бы еще ничего. А так… Экзамен сдавать, испытательный срок проходить. Да и вообще, проводников много, а клиентов не хватает.
– Ну и что же нам теперь делать? Без денег не проживешь. А денег у нас нет. – Марселен оглядел брата с ног до головы, будто смерил взглядом препятствие.
– Да, что же нам делать, ты можешь мне сказать? – жалобно пробормотал Исай.
– Не сегодня.
– Почему?
– Мне надо все как следует обдумать. А там уже видно будет.
– Когда ты мне скажешь?
– Ну, может, завтра, – ответил Марселен, и, чтобы положить конец беседе, он вдруг спросил:
– Ну, а как там у нас овцы? Ты не покажешь мне овец?
Исай мгновенно забыл обо всем. Все опасения рассеялись. Марселен сам захотел взглянуть на скотину.
– Пошли скорей, – сказал Исай.
Он взял оплывший огарок свечи. Огонек двинулся с места. Марселен толкнул дверь в хлев. Из глубины донесся теплый запах сена и шерсти. Бледная масса тихо колыхалась во тьме. Заблеял ягненок, мать спокойно ответила ему. Стоя на пороге перед этой умиротворяющей картиной, Исай завидовал мудрости животных, которые жевали сено и ни о чем не думали. Как бы он хотел быть таким, как эти существа без надежд и воспоминаний, довольствоваться пучком сена и подстилкой.
– Подойдем поближе? – спросил он.
– Нет. И так хорошо, – сказал Марселен. – Закрой дверь.
Они вернулись в комнату.
– Знатные овцы, – вздохнул Исай. – И обходятся почти даром.
– Вот только навара никакого.
– А как же сало, шерсть?
– О чем с тобой говорить. Иди спать.
Исай провел рукой по подбородку. Потер отросшую, шуршащую, как трава, щетину.
– Ну хоть нравятся они тебе? – спросил он с беспокойством.
– Конечно, нравятся.
Они прошли один за другим в холодную комнату, где стояли две высокие деревянные кровати с туго набитыми перинами. Пламя отражалось в овальном стекле. На стене в рамке висело изображение «Христова Сердца». От него расходились красные лучи.