Дело было не только в том, что его голос звучал равнодушно. Он и в самом деле выглядел безразличным.
Вопреки себе самому Рейф почувствовал укол боли, глядя на лицо Имоджин. Она безучастно протянула руку за чашкой чаю и выпила его.
Этот бастард Гейб! Неужто его ничуть не интересовало то, что произошло прошлой ночью и что якобы делал он, нацепив фальшивые усы? Именно об этом Рейф спросил брата через несколько минут, придумав хитрый ход и потянув его за руку в теперь уже опустевшую утреннюю комнату.
– Какого черта ты так холоден с Имоджин? – зашипел он. – Ты ввязался в чертов роман с ней, идиот. Ты не можешь вести себя так, будто она леди-благотворительница, собирающая деньги для прихода. Ты ранишь ее чувства.
Гейб разинул рот.
– Ты ездил в Силчестер?
– Что ты хочешь сказать? Ведь ты же велел мне ехать!
– Я не думал, что ты с этим справился. Надеюсь, ты нацепил усы?
– Конечно, я справился, – огрызнулся Рейф. – А теперь ты должен играть свою роль. Она думает, что ты, черт возьми… – Ему не хотелось договаривать фразу до конца.
– Что я такого сделал? – спросил Гейб, оглушенный таким известием.
Рейф с трудом удержался, чтобы не выболтать то, что совершенно не касалось Гейба.
– Ты целовал ее, – выговорил он наконец.
– О, неужели?
Брови Гейба взметнулись вверх.
– И это все? – спросил он.
– Да, – огрызнулся Рейф. – А теперь из-за тебя Имоджин чувствует себя ужасно.
– Но разве это был я?
– Конечно, ты.
– В таком случае я немедленно объяснюсь с ней. И тогда она почувствует себя много лучше.
– Хорошо, – промямлил Рейф.
– По-видимому, я должен тайком поцеловать ее.
– Что? – вскричал Рейф.
Его младший братец ухмыльнулся:
– А как еще я могу заставить ее почувствовать себя лучше после моего бессовестного дезертирства? Ведь я негодяй.
– Пошел к черту! – сказал Рейф, проталкиваясь мимо него в коридор.
А Гейб остался стоять и усмехаться, прислушиваясь к сердитому топоту сапог по мраморной лестнице.
Глава 23
Кусочек счастья
Имоджин не особенно хотелось кататься верхом. Но Гейбриел не проявил особого желания видеть ее, скорее наоборот. Это ее потрясло.
– Я неправильно поняла тебя, – сказала Джози, когда они поднимались вверх по лестнице. – Я думала, что ты собираешься сделать своим любовником мистера Спенсера. Но вижу, что дело обстоит вовсе не так. Наверное, я читаю слишком много романов. Мне следует обратиться к лучшей литературе. Возможно, к сочинениям Плутарха.
– Обычное заблуждение, – сказала Имоджин небрежно. – Все дело в балладах о легкомысленных вдовушках.
– Я полагаю, – сказала Джози с сомнением, – что тебя не приветствуют с такой радостью, как описано в этих песнях.
Имоджин уже придумала невероятное множество неприятных ответов, но ей удалось с трудом их проглотить, чуть не подавившись ими.
Джози похлопала ее по руке.
– Я знаю тебя много-много лет, Имоджин. Уверена, никто другой не мог бы сказать, насколько ты увлечена мистером Спенсером.
– Ты хочешь сказать: несмотря на то что он мною не интересуется? – ответила Имоджин, чувствуя непривычную сухость в горле.
Внезапно Джози осознала, что ступила на зыбкую почву.
– Ну, – сказала она осторожно, закрывая дверь спальни Имоджин за ними обеими, – возможно, он из тех джентльменов, кто не любит демонстрировать свои чувства и показывать, что у него на сердце.
«Потому что у него вообще нет сердца, – подумала Имоджин. – Он ведь был любезен и с Кристабель, и со мной, и Господь знает со сколькими еще женщинами. Вот так профессор богословия!»
И все же она чувствовала неукротимое желание снова ускользнуть к воротам фруктового сада в этот же вечер.
Его там не будет. Он ничем не показал, что вчера они так страстно целовались. Но он и не смеялся.