– По счастливой случайности мисс Питен-Адамс живет в деревне в графстве Сомерсет, – сказал Рейф. – Думаю, она недовольна своим последним сезоном в Лондоне. Ну… после того как ее… бросили.
При этих словах глаза Имоджин засверкали гневом. Мисс Питен-Адамс была отвергнута, когда Дрейвен Мейтленд протрусил к алтарю с Имоджин.
– Сомневаюсь, что ей будет приятно мое общество, – заметила Имоджин.
– Напротив, – жизнерадостно возразил Рейф. – Она говорит всем и каждому, что считает, что избежала ужасной судьбы. И вовсе не потому, – добавил он, – что ее мнение о Мейтленде несколько вредит его доброму имени и памяти о нем.
Сейчас он почувствовал себя много лучше. У него даже перестало стучать в висках.
– Ты… – начала Имоджин… и умолкла.
– Совершенно верно, – сказала Гризелда, похлопывая ее по руке. – Некоторые люди вынуждены ждать просветления до второго пришествия. И, полагаю, Рейф из их числа.
– Насколько я слышала, второе пришествие и лучший мир, – сказала Имоджин, – не настолько страшны, чтобы повлиять на способность к просветлению. Хотя, – добавила она, обнажая зубы в некоем подобии улыбки, – насколько мне известно, небеса – это место, где требуется умеренность. А, принимая во внимание сомнительное состояние твоей печени, ты окажешься там скорее, чем намерен.
– Я вполне подойду к своему окружению, – сказал Рейф уверенно. – Потому что с сегодняшнего утра бросил пить.
– Что ты сделал?
Рейф раздраженно пожал плечами:
– В этом нет ничего особенного. Например, ты пьешь редко.
– Ты бросаешь пить виски по моему примеру? – спросила Имоджин, бросая на него взгляд, полный презрения.
– Подумай только, как я стремлюсь сравняться с тобой! Надеюсь, воздержание не отразится дурно на моем характере. – Он перехватил ее свирепый взгляд. – Или это заставит меня забыть о своих принципах.
– Сомневаюсь, что это произойдет, – сказала Гризелда, намазывая маслом последний кусочек тоста. – Мой опыт показывает, что люди, переломившие себя, становятся поборниками респектабельности и отказываются от греха. Я надеюсь, что в течение года ты женишься.
При этих словах Имоджин усмехнулась:
– Жизнь, полная удовольствий, превращается в добродетельную. Как я рада, что папа выбрал в наши опекуны тебя, Рейф. Будет так поучительно видеть твое преображение.
Но Рейф не собирался позволить ей снова втянуть себя в пререкания.
– Гризелда, если ты покончила с мармеладом, могу я взять немного?
– Я никогда не ем мармелад, – сказала Гризелда с отсутствующим видом. – Это может повредить талии.
– В таком случае, – сказал Рейф, – ты можешь отдать мне и тост, который держишь так крепко.
– Если мисс Питен-Адамс приняла твое приглашение, – сказала Гризелда, крепче сжимая свой тост, – нам придется устроить прием, чтобы сгладить неловкость.
– Это вопрос семантики. Театральные приемы – последний крик моды. Мой старый школьный друг Йейтс просто помешан на них и прислал мне на удивление скучное письмо о домашнем представлении «Клятвы любовников». У нас с вами обеими вполне достаточно народу для такого приема. Если хотите, могу попросить Мейна присоединиться к нам.
– Мейн, – фыркнула Гризелда. – Лучше было бы пригласить Тесс. О, но она ведь путешествует по континенту, да? Но можно заменить ее леди Финстер или миссис Клейборн. Или леди Олни. Я знаю, что она без ума от любительских спектаклей. Я могла бы пригласить миссис Турмон. Может быть… – Ее глаза загорелись. – О леди Блехшмидт!
Имоджин поморщилась.
– Я думала, вы с леди Блехшмидт не разговариваете. Ты помнишь, мы ведь так и не выяснили, почему она оказалась среди ночи в отеле «Грийон».
– Не следует путать репутацию с недостойным поведением, моя дорогая, – сказала Гризелда.