– Как приятно видеть снова вас обеих! Как ваш недолгий визит в Шотландию? И где Мейн? Мне следовало бы поблагодарить его за то, что он составил вам компанию в этом путешествии.
– Мой брат отправился прямо в Лондон, бормоча что-то бессвязное насчет своего гардероба, – сообщила ему Гризелда. – Боюсь, то, что в течение нескольких месяцев ему пришлось носить твою одежду, оказалось слишком большим напряжением для его расстроенного ума.
– А Аннабел? Мне казалось, что ты хотела во что бы то ни стало вырвать ее из этого неподобающего брака и привезти в Англию.
– Разве ты не получал моей записки? – спросила Имоджин. – Я сообщала в ней, что Аннабел решила остаться в Шотландии.
Рейф поцеловал руку Гризелде, выпрямился и посмотрел на Имоджин.
– Замечательно. А я думал, что тебе сопутствует успех во всех твоих начинаниях.
– Мне тоже приятно тебя видеть, – сказала Имоджин, скорчив гримасу. – Мистер Спенсер будет с нами обедать?
– Ах, – сказал Рейф, направляясь к низкому буфету, – моя нежно любимая подопечная приветствует меня в своем обычном очаровательном стиле. Вижу, что ты скучала по мне.
Имоджин предпочла не заметить этих провокационных высказываний.
– Так твой брат будет с нами обедать? – спросила она, делая усилие, чтобы голос ее звучал любезно.
– Думаю, да, – ответил он, перебирая графины с бренди на буфете. – Он весь день присматривал за реставрацией театра и, должно быть, страшно устал.
– Рейф, – обратилась к нему Гризелда, и голос ее прозвучал напряженно и смущенно, – не следует тебе принимать свою подопечную в обществе этого своеобразного члена семьи.
– Не понимаю почему. Герцог Девоншир растил всех своих детей вместе, и если говорят правду, то у его семерых детей три матери. Не говоря уже о брате Принни [2] . Скольких детей прижил Кларенс от миссис Джордан? Кажется, десятерых. Брат Принни…
– Герцог Кларенс – особа королевской крови, – с трудом выговорила Гризелда.
– Холбруки носят древнейший титул в этой части страны. Мои предки живут здесь испокон веков. Не думаешь же ты, что я не посмею совершить любую глупость или чудачество, на которые способны Девоншир или Кларенс?
– Глядя на тебя, никак не скажешь, что ты герцог, – заметила Имоджин. – Ты похож на жирную белку, перебирающую запасы орехов в своем гнезде. Почему бы тебе не налить себе чего-нибудь и не успокоиться?
– Потому что сегодня вечером я намерен выпить «Тоубермэри», – сказал Рейф, не реагируя на ее оскорбительные слова.
Рейф и не пытался выглядеть как герцог. Он всегда был точно таким, как сейчас: высоким, но с солидным брюшком, выступающим из-под пояса штанов и нависающим над ним, и с локоном каштановых волос на лбу. Правда, глаза у него красивые. «Те же глаза, – подумала Имоджин с проблеском интереса, – что и у его брата».
– Возможно, твой титул столь же древен, как Мафусаил, – сказала Гризелда. – Но это не поможет Джози, если ее доброе имя подпортит знакомство с подобным человеком. Я рада, что она осталась в Шотландии. Что же касается репутации Имоджин, то это ее личное дело.
При этих словах Рейф отвернулся от буфета, и выражение его лица было сродни выражению оскорбленного в лучших чувствах короля.
– Джози пользуется моим покровительством. Ее репутация останется беспорочной, если она познакомится с моим братом, который, кстати, профессор богословия и преподает в Эмманьюэл-колледже в Кембридже.
– О! – сказала Гризелда, явно смущенная этой информацией. – Профессор! Это замечательно! Как, ради всего святого, он добился такого высокого положения, принимая во внимание статус… его семьи?
– Думаю, по причине личных достоинств, – ответил Рейф кисло.
Этот красивый мужчина оказался еще и ученым. Сердце Имоджин зачастило. Он блестящий человек. Но разумеется, для брака не годится.