Ревность ее едва утихла, зачем все возбуждать вновь… Выбрал он эту больницу не только из-за прекрасных условий, но и потому, что мог посещать Дашу во время визитов к Раисе Васильевне, заезжая за Юлей или оставляя ее ухаживать за матерью.
Вечером следующего дня он заглянул к Даше, в комфортабельную отдельную палату, с телефоном, телевизором и холодильником-баром, полным всякой вкуснятины. Даша выглядела не блестяще, а чувствовала себя и того хуже. Из-за ушиба головы на лбу синел кровоподтек (безуспешно пыталась запудрить), да и боль в боку не утихала ни на минуту.
При виде Петра, глаза ее радостно оживились, она попыталась ему улыбнуться.
— Наверно, у меня ужасный вид… Уж очень болит бок, — пожаловалась она. — И все же я рада, что мы снова встретились, Петя!
— И я очень рад, что мы встретились, Дашенька, — жаль только, что при таких неприятных обстоятельствах.— Он присел на стул у кровати. — Пытался я разыскать тебя, когда узнал важную для нас вещь, но ты была в Америке.
Большие глаза Даши еще шире распахнулись от любопытства, но Петр колебался: стоит ли сейчас говорить на столь болезненную тему? Она и так плохо себя чувствует, а тут еще разволнуется… Да, и нужно ли вообще, ворошить эту старую историю? У каждого теперь своя дорога.
— Что говорят врачи? — Петр решил уйти от этого разговора. — Тебе рентген делали?
— Еще вчера. Нашли трещину ребра и гематому в левом боку. Но сотрясения мозга нет. Так, какую же важную вещь ты узнал?
Ну что ж, придется сказать. Никуда от этого, видно, не деться! Петр почувствовал облегчение — самому хотелось окончательно разобраться в этой истории.
— Не так давно ко мне заявилась Инна — просить денег на наркотики, — хмуро глядя перед собой, начал он. — Я не удержатся и спросил у нее, знает ли она, почему ты изменила мне на дне рождения Кирилла.
— Ну и что она тебе сказала? — вырвалось у Даши. — Мы ведь никогда больше на эту тему не говорили!
— А то, что Кирилл все подстроил нарочно с целью сорвать нашу свадьбу. — Нам подмешали клофелин, чтобы отключились. Тебе — так вообще лошадиную дозу.
— Вот почему я тогда ничего не помнила! — возбужденно воскликнула Даша. — А как… как я очутилась с ним в постели? — поникнув, тихо спросила она. — Инне об этом известно?
— Конечно! Она участвовала в этом спектакле, — Петр кипел от гнева. — Говорит, Кир притащил тебя сонную в спальню раздел, и улегся рядом, чтобы вышел скандал. На эту ложь я и попался! — удрученно заключил он.
Возникла тягостная пауза. Каждый вновь перебирал в уме события того рокового дня, изменившего их судьбу, лишившего счастья. Наконец Даша почти прошептала:
— А Инна… тебе больше ничего не говорила? Ну, в общем… что произошло в спальне… — Она покраснела, смутилась. — Кир ведь потом ко мне сватался. Якобы чтобы загладить свою вину.
— Инка уверяет, что он к тебе не прикасался. Да что теперь об этом говорить! — с горькой досадой воскликнул Петр. — Ничего уже не вернешь!
Прекрасные глаза Даши наполнились слезами.
— Какой же Кир отморозок! — морщась от сердечной и физической боли, еле слышно проговорила она. — Будь он проклят! А ведь я верила в его любовь… Вот судьба меня за это и наказала! Стараясь не дать воли слезам, не глядя на Петра спросила: — Говорят, ты женился. Это правда?
— Еще нет, но скоро свадьба, — безрадостно ответил он и в свою очередь не удержался от вопроса: — А у тебя как? Нашла кого-нибудь по сердцу?
Даше хотелось крикнуть: «Как же я найду, когда в сердце у меня — ты!» — но она уклонилась от ответа:
— Не будем говорить об этом. Тебе теперь это знать ни к чему!
Ее слова отозвались в душе Петра острой болью.