— Сейчас повешу лапшу на уши — и дашь в долг, никуда не денешься!» И продолжал плакаться:
— Именно поэтому: возгордилась и знаться со мной не хочет, — жалобно хныкал он. — Из-за того, что у меня туго с валютой. Но это же временно! Аличек! — взмолился он. — Как только доберусь до отцовских счетов — все верну тебе с лихвой.
— Уж больно долго ты до них добираешься, — с сомнением покачал головой Алик, но смягчился. — Так что же, выходит, Дашка и тебе дала отставку? — Он не скрывал интереса. — Другого завела или все еще по Петьке мается?
— Не говорит, но думаю, что так, — с мрачной злобой предположил Кирилл. — Вроде никого у нее нет, хотя мужики проходу не дают.
Помолчал и с неожиданной страстью воскликнул:
— Это все Петька, это он искалечил нам обоим жизнь! И тебе, и мне! Отбил ее у нас, а сам и в ус не дует, как сыр в масле катается. Мы с тобой в дерьме по уши, а он «новым русским» стал!
Вне себя от зависти, Кирилл перевел дыхание и обратил на Алика взор, горящий мстительной злобой.
— Снова жениться собирается… Во всем везет гаду! Неужели мы ему спустим?! — возопил он, сжав кулаки. — Позволим восторжествовать над нами этому ублюдку?!
— Ну а что мы можем ему сделать? — отозвался Алик, — в глазах его тоже зажглись мстительные огоньки. — Будь у меня возможность — своими руками бы его уделал! Я ведь ничего не забыл, и не простил!
— Как «что»? Нарядить в белые тапочки, чтоб нам больше не досаждал! — не задумываясь, выдал Кирилл свою давнюю тайную мечту. — Я бы его сразу «заказал», если получил отцовскую валюту.
В голову ему вдруг пришел удачный ход:
— Я ведь почему в казино играю и крупно рискую? Только из-за этого! Чтобы выиграть достаточно бабок для киллера. А ты еще меня за это коришь! — разыгрывая обиженного, с досадой махнул он рукой. — Не можешь потерпеть, пока я вступлю в наследство.
Состояние здоровья Алика было в крайнем упадке. Бывший любимец женщин стал им не нужен — слишком ослаб; интерес к жизни поддерживал лишь частым употреблением наркотиков. Предчувствуя свой близкий конец, винил во всем одного Петра Юсупова, хоть тот и не имел к этому никакого отношения.
«Только Даша могла изменить мою жизнь! — тоскуя, убеждал себя наркоман. — А он появился — и все разрушил. Ни себе ни мне!» Вспоминая, всякий раз приходил в ярость. Сказанное Кириллом нашло в нем отклик.
— Что ж, теперь мне хоть понятно твое поведение. В этом я с тобой солидарен!
Обрадованный, что дело идет на лад, Кирилл уже собирался высказать свои конкретные предложения, но в прихожей раздался звонок и Алик пошел открывать дверь.
Заглянув из предосторожности в дверной глазок, он удивился: Инна… Обычно предварительно звонила, а тут явилась без предупреждения. Вид ее оставлял желать лучшего: как-то вся съежилась, под глазами, несмотря на макияж, проступают черные круги…
— Что с тобой? — заметив, что она дрожит, испуганно спросил Алик, впуская ее в прихожую. — У тебя что, ломка начинается?
— Наверное… Ужасно себя чувствую… — со слезами на глазах, ответила Инна. — Была здесь неподалеку, и мне стало плохо… — И взмолилась, заламывая руки. — Помоги, Аличка! Ради всего святого!
— Вот и тебе помоги… — растерянно пробормотал он. — Небось тоже в долг? Вы что же, думаете, «товар» мне даром достается?
По-видимому, Инне стало немного лучше — подошла к зеркалу, поправила прическу, подкрасила губы.
— Прости, Аличек, сейчас у меня с собой нет, — уже спокойно и, как всегда, с ним кокетничая, призналась она. Я же к тебе не собиралась. Но на этой неделе отец мне выдаст очередное пособие — получишь, что полагается.
— Он по-прежнему жмотничает? — хмуро спросил Алик, примиряясь с тем, что и на этот раз придется ублажить старых приятелей в долг.