Через некоторое время волшебник материализовал перед собой иное зеркало, на этот раз не волшебное, но отражавшее его неизменный на протяжении веков облик. Рассмотрев знакомое в мельчайших подробностях лицо, Гед сделал глубокий вдох и с силой выдохнул. Зеркало отразило мгновенную перемену, – вместо прекрасного мужчины оно показало седовласого старика с бесцветными глазами и пятнами на коже. Он сохранил крохи былой красоты, но лишь крохи, лишь прозрачный, почти невидимый налёт себя прежнего.
– Какое печальное зрелище.
Чувства, обуревавшие Геда Геднгейда, были связаны не с грустной горечью старости, а с грядущим обновлением. Ещё одним в череде.
– Нужно, – напомнил себе старик, – нужно.
Всякий волшебник всегда знал, что происходило в его обители, поэтому Гед Геднгейд, сосредоточив внимание, увидел, как гигантский ястреб-ягнятник прибыл в крепость. С этого величественного существа сошли двое, а навстречу им бежала прислуга.
Геднгейд следил, как прилетевшие шли по запутанным переходам его дома, вступая в одни зеркальные порталы, выходя из других, пока не добрались к самой вершины. Они вошли в покои великого волшебника через последний портал.
Один был очень, очень высок для человека, длиннорукий великан, жилистый, но вместе с тем и массивный. Вся его кожа походила на лоскутное одеяло шрамов, а волосы – на дикобразовые иглы; из-за спины виднелась рукоять меча. Второй, мужчина в расцвете лет, черновласый, статный, надменный, с красивым сильным лицом и яростью в жестоких глазах. На его шее виднелась замысловатая татуировка, а в ушах блестели рубиновые серьги-гвоздики.
– Добро пожаловать в Зеркальный Оплот, Сергиус. Надеюсь, ты хорошо перенёс полёт…
– Ешь дерьмо, ублюдок – ответил пленник.
Именно пленником он являлся, судя по оковам, охватывавшим запястья. Некоторое время хозяин и невольный гость молча меряли друг друга взглядами. Они были очень похожи, едва ли не как родные братья; сходство читалось в форме носа, разлёте бровей, красивых линиях челюсти.
– Янкурт поведал тебе суть происходящего?
– Янкурт? – Названный Сергиусом обернулся к великану. – так тебя зовут на самом деле, Кат? Грязный предатель…
– Не стоит, – прервал пленника Гед Геднгейд, – ты несправедлив. Понимаю, поступок Янкурта мог показаться тебе спонтанной подлостью, однако на самом деле он всегда был моим верным союзником и все годы вашей с ним дружбы являлись заданием. Не думай о нём слишком плохо.
– Я сам решу, как и о какой мрази думать, – ответил Сергиус кипящим презрением. – Эта тварь что-то там рассказывала, но я понял от силы десятую часть, – пытался скинуть нас обоих с птицы. Какого ахога тебе надо, чародей?
– Чародей, – повторил Гед задумчиво. – Знаешь ли ты, кто я, Сергиус Волк?
Пленник мимолётно облизнул шрамик на верхней губе.
– Отшельник из Керн-Роварра. Многие слышали о тебе, но будь я проклят, если представляю, какого ты…
– Я умираю.
Надетая было личина молодости вновь растаяла, явив гостю истинный облик мага. Тот нахмурился, разглядывая дряхлую оболочку.
– И?
– И это происходит не впервые, Сергиус. Меня считают бессмертным и, отчасти, это так. Но я не вечен в своём живом состоянии.
– И? – повторил пленник.
Маг повёл тонкой, обвитой синими венами рукой, начертал в воздухе правильный круг и линиями разделил его на равных трети.
– Человеческая сущность состоит из трёх частей: разума, души и тела. Моя беда в том, Сергиус, что я являюсь композитной личностью, – у меня два разума, две души и лишь одно тело. Оно изнашивается очень быстро и требует замены.
– Безумие! Допущу! При чём здесь я?! – рыкнул Волк.
– Ты мой потомок.
Сказано было просто, но пленник отшатнулся как от сильного удара.
– Два века назад, Сергиус, отчаявшись найти иной путь, я прибег к последнему известному мне, аморальному и позорному способу продления существования, – отнял тело у одного из своих отпрысков. Впоследствии была создана целая селекционная программа, благодаря которой я контролировал процветание своего рода на протяжении двенадцати поколений и взращивал будущих носителей. Вроде тебя.
Веко Сергиус дёрнулось, словно оглушённый, он уже понимал суть происходившего, но ещё не обрёл силы, чтобы хоть как-то воспротивиться.
– Наиболее подходящих кандидатов я отмечаю подарком, – моими старыми рубиновыми серьгами, которые так идут тебе.
– Сука, – проговорил Сергиус, сверкая глазами, полными ненависти.
– Спасибо, что хранишь силу духа.
– Ты хочешь украсть моё тело!
– Является ли вором фермер, собирающий плоды трудов своих? – ответил на это великий маг. – Всё, что ты есть, само твоё существование, твоя жизнь, – всё это создал я.
– Сука, – повторил Сергиус.
– Все слова, что должны были быть сказаны, прозвучали. Нет смысла дальше растягивать этот болезненный процесс.
По воле архимага одно из зеркал, паривших под потолком, стало спускаться, расширяясь при этом.
– Стой! – воскликнул потомок, чьи глаза лихорадочно блестели. – У меня есть брат! Младший! Он волшебник, понимаешь? Он подойдёт тебе намного лучше, ведь во мне нет ни грана магии!
– Магию измеряют не гранами, а иорами, – заметил Гед Геднгейд, всматриваясь в лицо Сергиуса.
Что ж, он проявил характер, которым прославился. Этот мужчина, среди всех плодов селекционной программы, оказался наиболее совершенной копией Геда в молодости, дерзкий, амбициозный, не чуждый насилию и весьма в нём преуспевший. И их обоих такими сделало детство.
Покинув дом в отрочестве, он прошёл путь от карманника, до великолепного охотника за головами, а когда надоело убивать в малых количествах, вступил в ряды Багровой Хоругви, – самого лучшего наёмного войска Вестеррайха. К двадцати четырём Манс Хароган возвысил его до капитана первой роты. Сергиус был, сильным, одарённым и очень жестоким человеком, который добивался желаемого любой ценой, а любая цена, как известно, всегда платилась из чужого кошеля.
– Поверь, я всё знаю о молодом Игнациусе, которого ты так щедро мне предложил. Знаю я, что из вас двоих ты получил всё здоровье, всю силу тела, в то время как он жив лишь благодаря чарам своей матери и сестры. Бедный Игнациус не перенёс бы процедуры, в то время как ты, Сергиус, легко станешь моей новой инкарнацией. Можешь идти, Янкурт.
Великан, который не выказал интереса к течению беседы, ожил и перевёл взгляд на архимага.
– Хочу остаться.
– Остаться? Что взбрело тебе в голову?
Широкие плечи приподнялись и опустились.
– Я уже четвёртого тебе привожу, а что ты делаешь с ними потом ещё не видел. Мне интересно.
– Ты будешь разочарован, Янкурт, оставь. Ступай лучше отдохни после долгой миссии.
Лоскутный человек несогласно покачал головой:
– Помнишь уговор? Я остаюсь рядом, пока мне интересно, что будет дальше. Хочешь, чтобы я заскучал, маг?
Гед Геднгейд задумался. Пытаться читать мысли или эмоции Янкурта было бесполезно, ведь тот не являлся человеком. Единственное искреннее чувство этого существа – упоение резнёй, а единственный страх, – скука. Последние три века их союз существовал благодаря взаимовыгодному обмену: Янкурт предоставлял свой меч, а Гед обеспечивал его кровавой работой. Что ж, вероятно, даже такому существу может наскучить бесконечное насилие.
– Прежде магия тебя совершенно не интересовала.
– И сейчас не интересует, – ответил Янкурт. – Но речь идёт о манипуляции душами. Души меня интересуют.
– Полагаю… вреда не будет.
Зеркало опустилось и поглотило их, тем самым переправив в другую, затенённую залу. Твёрдые формы, составлявшие её стены, заставляли думать, будто трое оказались внутри гигантского кристалла. Лучи света протягивались от грани к грани, делали некоторые плоскости белыми, в то время как другие оставались тёмными. Пространство в центре занимало небольшое возвышение, по форме напоминавшее верхнюю часть бриллианта. Вокруг него находилось семь кристаллических столпов с острыми вершинами, не достигавших потолка.