никого не осталось, они за Великим князем числились. И вот: он их, значит, сестре дарит. Жаль, ты их не застал, роскошные были хоромищи. До тла сгорели, даже растаскивать на пожарище ничего не пришлось. Эх-хе-хе...
- А почему ж такие же не отстроили? Денег пожалели, что ли? Тут ведь впечатление! Жидиться-то, пожалуй, не стоило.
- И-и-и, сыне! Тут Любаня распорядилась, а я согласился. Мудро, по-моему. Как нагляделись мы на эту страсть! Такого пожара я никогда не видывал. Да что я, местные все, и те не помнят. Не было такого! Княгиня мне и скажи: зачем, мол, роскошествовать, все равно через год или два сгорит. Строить так надо, чтобы только все необходимое было, только не бедней других, конечно, а так... Неизвестно еще, сколько Мите денег понадобится, чтобы здесь прочно на ноги встать. Он ведь не ремесленников с собой ведет, войско. А войско содержать надо.
- Ох, деловуха!
- Да ты знаешь ли... И все вокруг в кремле поскромней строятся. Дошло, видно.
- Что ж они не берегутся-то никак? Не первый раз, чай, горят.
- А как тут убережешься?! Сухмень все лето - хоть бы дождиночка пала. Речки малые, даром что в лесу, в тени - все пересохли. Я на Лихоборку тут рыбачить наладился, дак знаешь, сколько пескарей дохлых на перекате увидал! Не успели, видно, в омут проскользнуть. Там и омут-то сам с варежку стал. Да что речки! Солнышко само оспой заболело, глянешь - черные точки видать!
- Это и мы видели...
- Ну! А посад-то немал! И все дерево, солнышком прокаленное. Как солома! А все живут, печи топят, кузни стучат, гончары горшки обжигают!..
- Ну ладно. Дальше-то что?
- Что - дальше? На чем мы?.. А! Ну так видишь, как князь сестру отличил? Неслабо?!
- Неслабо. Но ведь и логично, вроде. Есть - что, есть - кому...
- Э-э, сыне! Пусть так. Но для нас-то с тобой! Соображай! В великокняжеские хоромы, считай, поселились! То есть мы сразу ближе всех к Великому князю встали! Я заметил: дядя великокняжеский, Василий Василич, губы поджал, когда князь объявил, где сестричка жить станет.
- Этого нам еще не хватало!
- Ничего. Не без этого. Проглотят - деваться некуда.
- А разве дядя ему не советовал? Неужели сам все? Ведь молод...
- Это митрополит - верно знаю. Будь дядина воля, ни за что бы не позволил!
- Ну да, это ведь с самого начала тянулось. Не родня им Любаня...
- Даже не это главное. Главное - престиж! То он первым был, а то сразу - второй.
- Ну так уж и сразу!
- Ну пусть не сразу. И даже по делу он, может, до самой смерти первым останется. Но по чину - нет! А первый - ты! Сразу ты! Соображаешь, какие возможности?! Так что тебе теперь чинно (ха-ха!) держаться придется, никуда не денешься.
- О-хо-хоо... Больно мне это нужно... Наградил Господь.
- Не охай! Я тебе говорю - поздно охать. Усвой. Пойми! Вникни!! И веди себя соответственно.
- Как соответственно-то? Нос задрать? Щеки надуть, как индюк?
- Зачем?!
- А как?
- Достойно. Естественно. Не заигрывай ни с кем, не заискивай. Разговаривай со всеми на равных, даже с князем, особенно наедине. Он, между прочим, парнишка мировой. Простой, открытый, добродушный. Слушать умеет. Видать, митрополит научил.
- То есть князь митрополита слушает?
- Конечно! Полностью. Да что там князь, мальчик еще... Все старые зубры, и Василий Василич в том числе, в рот ему заглядывают. Исключительного ума человек! Да и не только ума... Вот встретишься, поговоришь - сам увидишь.
- Посмотрим. Но в какую сторону все-таки он гнет? Понравится ли ему, что мы с тобой задумали?
- Не могу сказать тебе, сыне. Ведь о таких делах спрашивать не станешь. Да еще я (кто я такой?), да еще у кого! Тут тебе узнавать и понимать. Но не забывай: изначально отцы церкви должны тишину нести. Мирить, утешать, справедливость блюсти. Мне кажется - упор у него как раз на это. Навидался, натерпелся он свар. Да еще меж своими же.