— Такое отчаяние было в её голосе, Б'най. Я видел, как она плачет, и мне показалось, что я тоже сейчас могу заплакать вместе с ней. У меня не выходит из головы эта картина!
Неудивительно, что Т'реб выглядит таким расстроенным, размышлял Пьемур. Но что же может привести старшую королеву Вейра в такое отчаяние?
— И что они там делали? — спросил Б'най.
— Лорант'а выкопала какие-то старые осколки скорлупы и стала их рассматривать со всех сторон, — ответил Т'реб.
Осколки скорлупы? Пьемур почувствовал растерянность. Зачем королева выкопала старые осколки скорлупы? Площадку Рождений почитал каждый всадник и всадница! Ведь именно на Площадке будущие всадники впервые встретили своих драконов, с которыми они стали партнёрами, где в первый раз в жизни специально отобранные юноши и девушки сформировали свои уникальные ментальные связи с гигантскими, бесстрашными и благородными существами. Чтобы Запечатлеть дракона, нужно было создать телепатическую связь настолько прочную, чтобы она никогда не порвалась. Пьемур часто задавал себе вопрос, как это — быть всадником дракона, иметь безграничную дружбу, любовь и поддержку одного из этих удивительных зверей, связь настолько сильную, чтобы она длилась всю жизнь. Единственное, что он понял: удивительные отношения, которые связывали его с его Фарли, маленькой золотой огненной ящерицей, были лишь малой частью глубокой связи между драконом и всадником.
Пьемур мысленно встряхнулся: он не мог позволить себе отвлекаться, так как мог пропустить важные детали разговора Т'реба с Б'наем.
— Площадку Рождений должны были тщательно очистить давным-давно. Недостойно королевы так поступать, тем более, оставлять это место в таком состоянии.
— Да, но у Мардры этого не будет, ты же знаешь! — Т'реб заговорил громче.
— Никакой плач и стоны не изменят того, что у Лорант'ы никогда не будет новых кладок яиц. Она просто слишком стара. — Пьемуру показалось, что он услышал нотку грусти в голосе Б'ная.
— Дело не только в этом, Б'най.
— Ты прав. Лорант'а потеряла цвет еще тогда, когда произошёл обвал в шахте, где Вейр добывал огненный камень. Мне повезло, что я не пошел с тобой и остальными.
— Нам вообще не нужно было идти на эту проклятую шахту — больше половины Вейра подверглось воздействию вредных паров.
— Да, да, мы уже говорили об этом. Но мы не можем изменить то, что уже случилось, Т'реб! — Б'най начинал терять терпение.
— Но мы не можем и просто сидеть, пока Вейр разваливается. Вот почему мы должны что-то сделать сейчас!
— Это должен делать наш Предводитель, Т'реб, а не мы.
— Ха! Ты всё еще думаешь, что Т'рон что-нибудь будет делать? Да от него сейчас не больше пользы, чем от разряженного светильника в корзине!
— Тссс, тише! — шикнул на него Б'най.
— Я больше не собираюсь стоять в стороне, Б'най. У нас есть долг перед нашей королевой и нашим Вейром!
— Что ты задумал? — спросил Б'най.
— Есть один план — он, правда, еще не полностью готов — но, возможно, мы сможем использовать его в своих интересах.
— Что за план, Т'реб? Ты не можешь действовать за спиной нашего Предводителя, дружище, — голос Б'ная звучал тревожно.
— Когда на севере я торговал с группой мужчин из Набола, один из них говорил мне, что наши народы очень похожи.
— Похожи? О чем ты говоришь, Т'реб? Они не драконий народ!
— Конечно, нет, но у них, как и у нас, нелады с Бенденом!
— Не понял, — сказал Б'най.
— Когда они обратились за помощью по поводу семейной вражды, Бенден сказал, что не может вмешиваться в дела Холда. Бенден — точнее, Ф'лар и Лесса сидят так высоко и такие великие, словно их Вейр правит всеми остальными! Типа, они самые главные, да? Исключили этих наболезцев из игры так же, как и надоевших арфистов. Скажу честно, Б'най, я с трудом дослушал все детали их глупой вражды. Суть в том, что они хотят, чтобы мы помогли им сохранить владение, обещанное их отцу Лордом Мероном.
— Мерон, — сказал Б'най, медленно произнося эти два слога с таким отвращением в голосе, что Пьемур без труда представил себе выражение лица всадника. В этом не было ничего удивительного: покойный Лорд Мерон был жестоким и равнодушным, даже Пьемур не ладил с Лордом-Владетелем. — Он всегда был подлым человеком. Мы не должны были торговать с ним.
— Но мы делали это, и, как это ни странно сейчас кажется, его родня, действительно, придумала план, который может принести пользу нашему Вейру. Мы только должны помочь им получить земли для холда.
— Они могут получить много земли здесь — столько, сколько захотят.
— Они не поедут на юг.
— Почему?
— Они говорят, что не выдержат переезда через море. И в любом случае, они хотят земли именно на севере — так, как им было обещано.
— А что мы получим взамен?
— Именно то, что нам нужно, Б'най. Новую кровь.
— Как, во имя Первого Яйца, — громко прозвучал ответ Б'ная, но Т'реб оборвал его.
— Тсс! — сказал он.
Последовало долгое молчание.
— Что? — спросил наконец Б'най, и Пьемур догадался, что Т'реб что-то прошептал. Он прижался ухом еще ближе к стене хижины. Внутри послышался звук движения и тихое бормотание, но Пьемур не смог разобрать слов. Он задержал дыхание, сильнее напрягая слух, чтобы услышать всадников. Внезапно на пол упал стул, и Пьемур услышал что-то похожее на звук удара руки по телу.
— Ты не остановишь меня, Б'най! — горячо сказал Т'реб. — Теперь мне ясно, чем меньше ты знаешь, тем лучше.
Что сказал Т'реб? Осколки и Пламя! Пьемур хотел бы слышать это. Казалось, все волосы на его теле стояли дыбом, предупреждая его о каком-то предстоящем в ближайшем будущем зловещем событии, таком же страшном, как Падение Нитей с неба.
Шаги громко простучали через всю хижину, и раздался звук открывающейся двери. Пьемур быстро подполз к углу хижины и нырнул за него. Из своего нового укрытия он видел Т'реба, идущего через посёлок к своему дракону Бет'.
Не оглядываясь, Т'реб подошел к Бет' и схватил её за уздечку. Зеленая самка дракона повернула голову к своему всаднику, и Пьемур увидел, что цвет её фасетчатых глаз изменился с нежно-зеленого на более темный оттенок, слегка отдающий жёлтым. Бет' не выглядит счастливым драконом, подумал он про себя.
Спрятавшийся у стены, Пьемур задрал голову вверх, ненадолго сосредоточился, закрыв глаза, затем издал резкий трёхтональный свист, звучавший, как птичий крик. После этого уселся на корточки, и, глядя в небо, стал ждать.
Вдруг он почувствовал резкое изменение давления воздуха над головой, и на мгновение ему показалось, что его уши вот-вот лопнут. Затем это ощущение прекратилось, и появилась Фарли, зависшая перед ним, её золотые крылья легко удерживали её на уровне его глаз. Пьемур улыбнулся и, пошевелил правым плечом, предложив его в качестве посадочной площадки. Фарли была файром-королевой, одним из маленьких крылатых существ, являющихся дальними родственниками драконов. Файры обладали почти всеми качествами своих огромных родственников, включая телекинез и телепатию — хотя из-за их легкомысленного характера последняя способность была слабой и часто нестабильной. Южный континент с его теплым климатом был родиной файров, но люди на севере все чаще и чаще брали их себе в домашние питомцы. Фарли, казалось, с радостью присоединилась к Пьемуру, когда тот приехал на юг, и здесь, где он часто оставался один, ему было как никогда дорого её дружеское общение.
Не отвлекаясь на слова, Пьемур пристально посмотрел на Фарли, одной рукой поглаживая мягкую шкурку на ее спине, чтобы добиться от неё полного внимания. Затем задумался, мысленно показывая маленькой королеве, чего он от неё хочет, и повторил своё задание несколько раз, пока не убедился, что та всё поняла. Фасетчатые глаза Фарли завращались, она пристально посмотрела на него, затем спрыгнула с его плеча и в мгновение между двумя взмахами крыльев исчезла в Промежутке, абсолютной пустоте, которую драконы и файры использовали для перемещения из одного места в другое.