- Попробовать выкрутить руки системе образования? - уважительно присвистнув, спросил Юрий. Он знал, что в голове жены иногда бродят поистине наполеоновские идеи.
- Нет, что ты, - сказала она без улыбки. - Я была всего лишь маленькой девочкой. Но достаточно взрослой для того, чтобы знать, что чтобы посмеяться над горой, нужно сначала забраться на её вершину. Я приложила колоссальные усилия, чтобы стать лучшей ученицей класса, а затем, уже в средней школе, выиграть подряд несколько олимпиад.
Юрий захохотал.
- Что ещё я о тебе не знаю? Нет, на самом деле очень символично, что я выбрал жену, как настоящий учитель, даже не изучая её дневника.
Алёна оторвалась от созерцания потолка и кисло посмотрела на мужа. Потянулась через рычаг переключения скоростей, чтобы стряхнуть крошки с его колен.
- Это не имеет значения. Там, наверху, ничегошеньки не было. Только прекрасный вид на соседские горы, ещё монстроузнее, ещё огромнее. Страх божий. Однажды я подумала, что при рождении угодила немного не в ту вселенную, и эта мысль не даёт мне покоя до сих пор.
3.
Больше за вечер она не произнесла ни слова, да и Юрий не знал что сказать. Они проехали Зеленогорск, затем поворот на Выборг и ещё пару посёлков городского типа, названия которых миновали голову водителя как проходящие поезда. Иногда по стёклам начинал стучал дождь, а у горизонта грохотал гром, освещая всю округу вспышками молний. И тогда деревья были похожи на бегущих людей, в отчаянии хватающихся друг за друга, пытающихся укрыться от неведомой опасности. Юрий подумал, что неплохо было бы отдохнуть, но не допускал и мысли, чтобы посадить за руль жену. Её лицо затянуло тёмной вуалью. Пытаясь схватить глазами до боли знакомые складки у рта, форму губ, блеск передних зубов в тот момент, когда розовый язык проходится по ним, мужчина понимал, что она больна.
Он отобрал у неё кофейные таблетки и смаковал их, словно мятные леденцы, запивая колой.
Около двух часов ночи "Хёндай" на минуту замедлил свой бег, чтобы посадить двух автостопщиков, парня и девушку, которые дежурили у дороги, мужественно держа над головой один на двоих полиэтиленовый пакет. Хорь никогда бы не назвал себя альтруистом, но ребята не выглядели кем-то, кто может организовать разбойное нападение на дороге - скорее, воробьями, которые совершили побег из воробьиного рая только потому, что там невыразимо скучно, выбрав для этого самый неудачный день. Они ввалились в салон, хохоча и пихая друг друга, обдали сидящих впереди настоящим веером брызг. Каждому не больше двадцати лет, на лицах лихорадочный румянец, будто в ожидании попутной машины эти двое только и занимались тем, что растирали друг другу щёки. Из вещей по рюкзаку да наспех скатанная палатка.
- Спасибо! - вопили они, перебивая друг друга. - Спасибо!
- Куда вам, уважаемые господа? - спросил Юрий тоном потомственного кучера и надавил на клаксон. Ребята взвыли от восторга.
- Нам по этой дороге - прямо, - сказал парень, утирая текущие из носа сопли. - А дальше неважно. Мы знаете, что хотим? Проскочить границу, чтобы никто нас не увидел, и разбить палатку на площади большого города. Что там поблизости? Хельсинки? Таллин? Да плевать! Вас как зовут? Меня - Гоша, а это Молли.
- Молли? - переспросил Юрий.
Ребята одновременно состроили загадочные лица (у них очень хорошо это получилось), и Хорь сдался:
- Очень плохая идея, ловить машину ночью и в такую погоду. Любой встречный может принять вас за порождения своего больного разума или за парочку оленей, переходящих дорогу, но никак не за юных путешественников. Сколько вы стояли?
- Около полутора часов, - ответила девушка. Очень миниатюрная, с выразительным, не слишком красивым, но запоминающимся лицом; мокрые волосы иглами торчали во все стороны. - У нас не раскрылась палатка.
Они переглянулись и прыснули. Юрий улыбнулся и скосил глаза на жену. Она не спала; разглядывала гостей в зеркало заднего вида. В первую очередь, конечно, эти двое здесь для Алёнки. Она обожает таких людей. Ну, то есть обожала совсем недавно. Неделю назад она бы уже болтала с ними как с родными, а Юрию оставалось спокойно вести машину. На этот раз она осталась равнодушной.
Разозлившись на неё и на себя за то, что такая простая приманка не сработала, Юра сказал довольно резко:
- Это не ваша палатка, верно?
Ребята перестали улыбаться. Глядя в их настороженные глаза, Юрий продолжил:
- Иначе вы бы умели ею пользоваться.
Гоша сказал, тщательно подбирая слова:
- Нам просто не положили центрального шеста для каркаса. Знаете, без него палатка превращается в дождевик на толстячка из "Остаться в живых".
Теперь улыбнулся Юра. Видя блеснувшие в зеркале заднего вида зубы, ребята тоже расслабились. Гоша серьёзно сказал:
- Спасибо вам что остановились. Люди путешествующие в одиночку обычно остерегаются таких как мы.
Молли стянула куртку и тщательно вытирала ею свои волосы. Потом прибавила довольно пренебрежительно:
- Они думают, что оставаться людьми можно только в одном случае: если ты каждое утро начинаешь с "новостей на первом" или кулинарной передачи, если ты здороваешься в подъезде с соседями и если выезжаешь из родного города от силы пару раз в год. А все остальные, видимо, медленно деградируют до лесных чудовищ. Таких, знаете, поросших мхом и с длинными когтями.
Она бросила взгляд на свои ногти, ахнула и достала из поясной сумки маникюрный набор.
- Ничего не имею против такого взгляда на жизнь, - сказал Юрий.
- Правда? - парень, хитро прищурившись, разглядывал затылок водителя, - мама учила меня не принимать во внимание всё, что идёт до местоимения "но".