Когда он проходил мимо торпа Вииттала, Майу мыла в ручье бидоны из-под молока. Работящая и веселая, такая нежная в своем бедном платьице, стояла она у ручья и так по-доброму, так тепло смотрела на Тикку, который, весь в поту и пыли, шагал по дороге!
- О, до чего ж у тебя усталый вид, - сказала она. - Не хочешь ли немного сыворотки - освежиться?
Тикка не возражал, и Майу побежала за кружкой своей прекрасной свежей сыворотки. У них на торпе была корова.
- Откуда идешь? - спросила Майу.
- Из Нюстада, я пришил Финляндию к Швеции, а теперь иду требовать, чтобы в воскресенье в церкви огласили мою помолвку с Ниллой из усадьбы Анттила.
- Знаю, - вздохнула Майу. - Счастья тебе, дорогой Тикка! У тебя - богатая невеста.
- Майу, - спросил Тикка, - посватайся кто-нибудь к тебе, потребовала бы ты в подарок от жениха полость из лисьих шкур, покрывало из птичьих хвостиков и ожерелье из настоящего жемчуга?
- А на что мне такие побрякушки? - удивленно спросила Майу.
- Ну а посватайся, Майу, кто-нибудь к тебе, послала бы ты его как последнего дурака бродить по свету и заставила бы его пришить два государства друг к другу?
Майу засмеялась.
- Матушка послала бы его вычистить собственные сапоги и причесать чуб.
- До свидания, Майу.
- До свидания, Тикка. Счастья тебе!
Всю ночь в одинокой лачуге Тикка не смыкал глаз - все о сватовстве думал. Наутро, а был как раз день Святого Михаила, оделся Тикка понарядней, положил в карман свидетельство капитана и пошел в усадьбу Анттила. Никку и Харьюс Мортен были уже там, скрипка - настроена на свадебный марш, а все - в ожидании: какое будет необыкновенное веселье, когда Тикке откажут и под звуки музыки с позором выставят за дверь. Одна Нилла не радовалась. Отец хотел выдать ее замуж за Харьюса Мортена, которого она терпеть не могла. И она уже подумывала: может, она станет счастливей, если выйдет замуж за скромного портного.
Тут появился Тикка и храбро прошел в горницу.
- Доброе утро, батюшка. Я здесь, собственно, по праву и требую, чтобы ты выполнил свое обещание. Вот прихожане - свидетели того, что Нилла должна стать моей женой.
- Так-так, - произнес, скорчив, как обычно, свою хитрую рожу, старик. Никку же меж тем снова начал настраивать скрипку. - Стало быть, сестрица моя в Эрегрунде попалась-таки на крючок. Славно будет узнать, как поживает эта скромница.
Тикка вытащил телеграмму из кармана и прочитал: "Мадам Андерссон шлет привет и благодарит. Она подавилась лососьей косточкой и как раз возвращается от доктора, но теперь она поживает хорошо и пригласила мадам Рёрстранд на чашечку кофе".
- Это еще что такое! - воскликнул, побагровев от злости, старик.
Меж тем Никку так сильно провел смычком по струнам своей скрипки, что одна из них лопнула. - И не стыдно тебе насмехаться надо мной!
- Вот мое свидетельство, - сказал Тикка и протянул старику бумагу.
Все столпились вокруг хозяина усадьбы Анттила, чтобы разглядеть диковинный документ. Харьюсу Мортену, который не умел читать, пришлось расспрашивать других, что там написано. А там было написано, что портной Тикка пришил друг к другу обе страны с помощью телеграфного кабеля, проложенного через море. Там было написано, что он собственной персоной запрашивал по телеграфу, как поживает мадам Андерссон, и затем получил нижеследующий ответ. Так что Тикка вовсе не хитрил; изворотливый старик был пойман в собственные сети, и ему пришлось признать, что у Тикки законные права на Ниллу. Никку спрятал скрипку с лопнувшей струной под мышку и незаметно скрылся. Но Харьюс Мортен надменно заявил, что не намерен уступать дорогу такому вот ничтожеству. Нилла тоже должна сказать свое веское слово.
Нилла и в самом деле хотела сказать свое слово, но только в пользу портного.