И если терпеливо и настойчиво крутиться около пекарни, томожнодождаться, пока папа Евы-Лотты высунет в окно голову, увенчаннуюбелымколпаком,и спросит, не хочет ли кто свежую булочку или крендель.
А поближе к реке росли два старых вяза, словносозданныхдлятого, чтобы на них лазить. Можно былобезособоготрудазабратьсянасамую макушку,откудаоткрывалсяотличныйвиднавесьгород.Вотречка серебряной лентой вьетсямеждустарымидомами,вонсадыималенькая деревянная часовенка, а там вдали, на холме, - развалины замка...
Речка служила естественной границей сада булочника. Надсамойводой простирала свои ветви корявая ветла, с которойоченьудобнобылоудить рыбу. Друзья часто сиделиздесь,иЕва-Лотта,разумеется,захватывала самое лучшее место.
- Цирк должен быть возле пекарни, - сказалаЕва-Лотта.-Узадней стены.
Калле и Андерс одобрительно кивнули.
- Найдем брезенты, отгородим площадку, поставим на нейскамейкидля зрителей, и можно начинать! - выпалил Андерс.
- А может быть, все-таки приготовить несколько номеров? -насмешливо заметил Калле. - Tебе-то, конечно, кажется, что, тытольковыйдешь,как все зрители помрут со смеху! Tакому шуту и готовиться не надо! Новедьв настоящую программу надо включить акробатику и еще что-нибудь.
- Я буду наездницей! - воскликнула Ева-Лотта. - Возьмунашулошадь, которая хлеб возит. Красота! И она послала воздушный поцелуйвоображаемой публике.
- Высшая школа верховой езды, наездница Ева-Шарлотта!Представляете? - сказала она.
Калле и Андерс смотрели на нее собожанием.Ещебы,конечно,они представляли! И цирковые артистысовсемпыломирвениемвзялисьза работу.
Tрудно былопридуматьлучшееместо,чемто,котороепредложила Ева-Лотта. Южная стена пекарнивполнеподходилакакфондляцирковых номеров, а размеры твердой травянистойплощадкипозволялиразместитьи зрителей,иарену.Недоставалотолькобрезента,которыйслужилбы занавесом.
Xуже обстояло дело с артистическими уборными. Но находчивая Ева-Лотта быстро нашла выход. Над пекарней тянулся чердак;большойлюкподсамой крышей позволял подавать туда вещи прямо со двора.
- А раз можно туда подавать,значитможноиоттудавыгружать,сказала Ева-Лотта. - Вот мы и будем выгружаться. Привяжем веревкунаверху и будем съезжать по ней, когда подойдет очередь выступать. Акогданомер кончится,убежимтихонечко,чтобызрителинезаметили,вернемсяпо внутренней лестнице на чердак и будемждатьследующеговыхода.Этоже страшно оригинально, разве нет?
- Да, страшно оригинально, - согласился Андерс. - Аеслитыещеи лошадь сумеешь уговорить съезжать по веревке, тогда уж будет простожутко до чего оригинально. Но это, пожалуй, потруднее. Она хоть иукрощеннаяи послушная, но есть же в конце концов и для лошади предел!
Об этом Ева-Лотта не подумала.Tакилииначе,онанесобиралась совсем отказываться от своей блестящей идеи.
- Когда будет мой выход, один из вас станет конюхом, проведетлошадь через зрительный зал на арену и поставит ее под чердачным люком. А потом хлоп! - я съеду ей прямо на спину.
Подготовка развернулась полным ходом. Калле одолжил брезенты упапы. Андерс съездил на велосипеде за город, на дровяной склад и купил там мешок опилок, чтобы посыпать арену. Затем привязали веревку на чердаке,итрое артистов принялись съезжать вниз. Они так усердно упражнялись, что чуть не позабыли обо всем остальном. В самый разгар вдруг появился дядя Эйнар.
- Как это он целых полдня пробыл один? - шепнула Ева-Лотта мальчикам.
- А ну-ка, кто сбегает с письмом на почту? - крикнул дядя Эйнар.
Ребята посмотрели друг на друга. Ни у кого не было особойохоты.