- О! - воскликнул Отелло, обращаясь к зрителям. - Яго говорит, что жена моя Дездемона путается с Кассио!
Изобразив на лице печаль, он снова нагнулся к болонке, и снова собачка трижды пролаяла - на сей раз громче и злее.
Отелло оторопел. С минуту он молчал, оценивая создавшуюся ситуацию. И вдруг громко захохотал:
- Ха-ха-ха! Нет и нет! Ты лжешь, собака!
Стелла подбежала к Марии, зубами выхватила из ее рук цветастый багдадский платок и поднесла мавру. Отелло взглянул на платок и застыл.
- Да, это тот самый платок, что подарил я ей в прошлом году! воскликнул он трагическим голосом и трижды ударился головой об акацию. Вспорхнули перепуганные воробьи. - Мария, выходи! - позвал мавр Дездемону.
Супруга Отелло прислонила шарманку к акации и подошла, низко опустив голову.
- Куда ты дела подаренный мною платок? - спросил Отелло, испытующе глядя на жену.
- Ты чего придираешься? Откуда мне знать, где твой платок? Небось сам потерял или сунул куда-то, а теперь терзаешь меня! - огрызнулась Дездемона.
- О, ничтожество! И ты должна называться женщиной! На кого ты меня променяла? На подонка Кассио? - Взбешенный Отелло схватил Дездемону за шею.
- Полегче, дурак! - Дездемона вырвалась из рук Бабаянца и улеглась на разостланную загодя на земле шаль.
Отелло еще раз громко расхохотался, потом опустился на колени, приложил ухо к груди Дездемоны и, убедившись, что она мертва, в ужасе схватился за голову, затем выхватил фанерный нож, ткнул его, словно термометр, себе под мышку и растянулся рядом с бездыханным телом своей невинной супруги. Болонка - Яго, улучив момент, подбежала к акации и, подняв ножку, окропила прислоненную к дереву шарманку.
Трагедия окончилась.
- Браво, Бабаянц! - гремели балконы.
- Браво, Отелло! - гремели веранды.
- Браво, Мария! - гремел весь дом.
- Браво, Дездемона! - вопили женщины.
- Браво, Стелла! Браво, Яго! - визжали дети...
В столовой горел свет. Трое разговаривали вполголоса, почти шепотом, будто боялись разбудить кого-то четвертого. Настенные часы пробили дважды.
- Поторопитесь, пожалуйста, нам нужно побывать еще кое-где... проговорил мужчина.
- Оля, надеюсь на тебя... Ребенка отвези к маме в Хони*...
_______________
* Х о н и - старое название города Цулукидзе.
Женщина, дрожащими руками укладывавшая в чемодан белье, с мольбой взглянула на другую, плакавшую в углу женщину.
- Не беспокойся, Анико! - всхлипнула та.
- Завтра же!
- Не нужны, калбатоно*, эти завещания, - вмешался мужчина. - Я ведь сказал - вам зададут несколько вопросов по делу вашего мужа и отпустят домой. И чем скорее соберетесь, тем раньше вернетесь.
_______________
* К а л б а т о н о - форма вежливого обращения к женщине.
- Не бери греха на душу! - взмолилась женщина. - Пожалей несчастного ребенка! - Руки у нее дрожали, чемодан не запирался. Мужчина помог, запер чемодан и подал его женщине.
- Поторопитесь же, калбатоно, утро уже!
- Какая я тебе калбатоно?.. Если осталась в тебе хоть капля человеческой крови, сжалься надо мной... Скажи, что не застал меня дома... Я сегодня же исчезну, сгину, испарюсь... - В голосе женщины зазвучала слабая, еле уловимая нотка надежды.
- Нет, это исключено!
- Тогда повремени еще минуту, попрощаюсь с сыном, - попросила женщина.
- Да уж прощались три раза!
Женщина направилась к спальне, но мужчина опередил ее и спиной прислонился к двери.
- Давайте кончать! Всему свой порядок!
- Одну только минуту!
- Нет!
- Неужели нет у тебя ни жены, ни детей?
- Нет и не будет, я человек вольный! - улыбнулся мужчина.
- Раб ты, а не вольный! Несчастный раб, комедиант и подлец, вот кто ты! - взорвалась женщина.
- Кто из нас раб и подлец, это выяснится там, а теперь шагайте, пока я... - побледнел мужчина.
- Что - пока?..