Ибо
какразтогда,когданачинаетсядействие,когдамускулыволидолжны
напрячься для нападения или защиты, этотфизически здоровыйчеловексамым
жалкимобразомоказывается слабым:решитьсяначто-нибудь ЛюдовикуXVI
каждый раз невыразимотрудно. Он можеттолько уступать,толькоисполнять
желания других, ибо сам онничего иного не желает, кроме покоя, одного лишь
покоя.Застигнутыйврасплох,онпообещает настойчивомупросителюлюбую
должность, а затемееже с такой же готовностью- другому. Егоподчиняет
себелюбой,едваприблизившийсякнему.Из-заэтогопоразительного
слабоволияЛюдовикXVIпостоянновновьивновьоказываетсябезвины
виноватым ипри самых честных намерениях бесчестным, игрушкой в руках своей
жены,своихминистров,Бобовымкоролем,безрадостным,безцарственной
осанки,по-настоящемусчастливым,лишькогда егооставляютвпокое, и
отчаянно теряющимсявчасы,когдадействительнонеобходимо приказывать.
Революция положила голову этого беззлобного,туповатогочеловекаподнож
гильотины. Но если бы она дала ему где-нибудь небольшой крестьянский домик с
садиком и какую-нибудь незначительную должность, то осчастливила бы его куда
больше, чем в своевремя архиепископРеймский,увенчавший егокороной-
короной,которуюнапротяжениидвадцатилетонравнодушнонес- без
гордости, без радости, без достоинства.
***
Ниодин из самых льстивыхпридворных бардов никогда и не отважился бы
превозносить как великого властелина этого доброжелательного немужественного
человека.И напротив,всвоемстремлениивосславить,запечатлеть образ
королевылюбымисредствамихудожественного воспроизведения -вмраморе,
терракоте,фарфоре, пастелью, бесчисленными миниатюрами из слоновойкости,
грациознымистихотворениями,-вэтомстремлениисоревновалисьсамые
различныескульпторы, художники,поэты, ибо образ ее,ее манеры полностью
соответствовали идеалу ее времени.Нежная, стройная, изящная, пленительная,
игриваяикокетливая,спервогочасавосшествиянапрестол
девятнадцатилетняя королева становится богиней рококо, совершеннымобразцом
моды и господствующего вкуса. Если женщина желает, чтобы ее считали красивой
ипривлекательной, она стремится быть похожейнаМарию Антуанетту.И при
всем этом лицо МарииАнтуанетты не так уж выразительно, не так впечатляюще:
ровный, тонкоочерченный овалс небольшими пикантными неправильностями - с
габсбургской,нескольковыпяченнойгубой,с плосковатымлбом; лицо,не
одухотворенноениследами таланта, никакими-то индивидуальнымичертами.
Чем-тохолодным, какой-то пустотой, словноотпортрета на эмали, веетот
этого еще не сформировавшегосялица, лица девушки, пока ещеинтересующейся
только собой.