В документах и расходных книгахЛюдовика XVI
образцовыйпорядок;каждыйвечерсвоимчетким,круглым,почти
каллиграфическим почерком записывает онв дневник скудноесодержание своей
жизни("застрелено шесть оленей", "принял слабительное"). Инесмотря на то
что по наивной недальновидности автора вдневнике нет нисловао событиях
всемирно-историческогозначения,этотдокументпроизводитпотрясающее
впечатление:такполноонхарактеризуетпосредственный,неумеющий
самостоятельно мыслитьинтеллект,которыймог бы принадлежать,например,
ординарному таможенномуревизору иликанцелярскомучиновнику,интеллект,
способныйлишькчистомеханической,подчиненнойдеятельностивтени
эпохальных событий, к чему угодно, но только не к деятельности государя.
Что-то роковоев натуре Людовика XVIвсе же есть:кажется,будто не
горячая кровь течет в его жилах, а тяжелый свинец медленно движется в них, с
трудом превозмогая упрямоепротиводействие природы. Этотчеловек, искренне
старающийся быть во всем добросовестным,вечнодолжен преодолевать всебе
сопротивление материи, какую-то сонливость, чтобы сделать что-либо, подумать
о чем-нибудь, хотя бы только почувствовать что-то. Егонервы, словно старые
резиновыетесемки,немогутнинатягиваться,нивибрировать,онине
реагируютна электрическиеимпульсычувств.Этаприрожденная пониженная
нервнаячувствительность ЛюдовикаXVI является причиной егоэмоциональной
невозбудимости. Любовь (как в духовном, так и в физическом смысле), радость,
удовольствие, страх, боль, тоска - ни одно из этих чувств не может проникать
сквозь слоновью кожу его хладнокровия, даже непосредственная угроза жизни не
в силахвывестиегоизлетаргии.Его пульс неубыстряетсяприштурме
Тюильри, накануне казнионсаппетитомпоест и будет хорошо спать: сон и
аппетит -двеопоры,накоторыхпокоится егопрекрасноесамочувствие.
Никогда этот человек не побледнеет, даже под пистолетом, наведенным на него,
никогда равнодушные глаза его не сверкнут в гневе, ничто не испугает его, но
ничтоиневдохновит. Лишьсамая грубая физическаянагрузка,слесарные
работы,охота способнызаинтересовать его,привести в движение. Напротив,
всенежное,чувствительное, грациозное - искусство, музыка, танцы - просто
не входит в мирего ощущений; ни одна муза, никакие божества, даже Эрос, не
могут расшевелить его вялые чувства. В двадцать лет Людовик XVI невожделел
ни к одной женщине, кроме той,которая была определена ему в жены дедом; он
счастлив, ондоволенею,как доволен всемв своейпрямо-таки вызывающей
невзыскательности. И действительно, есть какой-то сатанинскийумысел Судьбы
втом,чтобыот такойтупой,закостенелой натурыпотребоватьрешения,
имеющего определяющий смысл для всего столетия, чтобы человека, склонногок
созерцательной жизни, поставить перед лицомужасной мировой катастрофы. Ибо
какразтогда,когданачинаетсядействие,когдамускулыволидолжны
напрячься для нападения или защиты, этотфизически здоровыйчеловексамым
жалкимобразомоказывается слабым:решитьсяначто-нибудь ЛюдовикуXVI
каждый раз невыразимотрудно.