Действительно,еслине обращатьвнимания на
короткую,крепкуюшею, головукороляникакненазовешьнеблагородной:
правильный покатый лоб,сильный, пожалуй, даже смелый, рисунок носа, полные
чувственные губы,мясистый,но пропорциональной формы подбородокобразуют
внушительный, весьма приятный профиль. Вовмешательстве ретушера, вероятно,
более всего нуждаются глаза: очень близорукий, король безлорнета и втрех
шагахнеузнает человека.Штихельгравера долженхорошенько поработать,
чтобыпридать некоторуюзначительностьэтим выпуклымводянистым глазам с
тяжелымивеками. Нелучше обстоятдела у Людовика Неуклюжего и с осанкой.
Трудно приходитсяпридворнымхудожникам, пытающимсяизобразитькороляв
торжественномоблачениистройнымипредставительным.Преждевременно
ожиревший,малоподвижныйивследствиесвоейблизорукостидосмешного
неловкий, Людовик XVI, несмотря на высокий рост - почтишесть футов, всегда
навсех официальных приемах имеет несчастный вид (la plus mauvaise tournure
qu'on put voir*). По блестящему паркету Версаля он идет тяжело, раскачиваясь
изстороны всторону,"словнокрестьянинзаплугом". Оннеумеетни
танцевать,ни игратьвмяч,а когдаспешит,спотыкаетсяо свою шпагу.
Бедняга,онпонимает своюфизическуюнеполноценность, и этоделаетего
застенчивым;застенчивостьжеещеболееувеличивает егонеуклюжесть. И
каждомувпервыеувидевшемукороля Франции кажется,чтоперед ним жалкий
увалень, а не могучий властелин.
Но Людовик XVI отнюдь не глупый и не ограниченный человек; подобно тому
какблизорукостьделаетегоповедениенеуверенным,такиробость,
застенчивость,кконечномсчетеопределяемые,вероятно,половой
неполноценностью, сковывают его духовно. Поддерживатьс кем-нибудь разговор
этому болезненноробкомугосударюстоиткаждый разогромногодушевного
напряжения. Осознавая этот свой недостаток, зная,какмедленно, как тяжело
ондумает,ЛюдовикXVI испытывает невыразимыйстрахпередостроумными,
развязными людьми, которые за словом вкарман не лезут. Но стоитлишь дать
ему время, чтобы упорядочить свои мысли, стоит лишь не настаивать на быстрых
ответах,наскоромрешении,ионудивитдажесамогоскептического
собеседника,такого, например, как ИосифII или Петион,своим, правда, не
сверкающим, не блестящим, ноосновательным и прямолинейным здравым смыслом.
Как только ему удаетсясчастливо преодолетьсвою нервную робость, он ведет
себя совершенно нормально. Вообще чтение и письмо он предпочитает разговору,
ведь книги не торопят, не настаивают на быстрых решениях; Людовик XVI, этому
трудно поверить,читает много и охотно, у него хорошие познания в истории и
географии,он непрерывно совершенствует свой английский, свою латынь, здесь
ему помогает блестящая память. В документах и расходных книгахЛюдовика XVI
образцовыйпорядок;каждыйвечерсвоимчетким,круглым,почти
каллиграфическим почерком записывает онв дневник скудноесодержание своей
жизни("застрелено шесть оленей", "принял слабительное").