- Нет. Ошибки быть не может. И не пытайся искать в моих словах подоплёку или скрытый смысл. Всё предельно просто.
Его категоричность начинала раздражать меня.
- Теперь скажи мне, Берт: ты понимаешь весь груз ответственности, которую несут твои слова? Ведь утверждая подобное ты способен либо заведомо лгать, либо этой ложью навредить многим, кто находится на этой Станции.
- Конечно и абсолютно. Ведь понимая суть собственной природы каждое разумное существо оперирует теми возможностями, которые в нём заложены. Не больше и не меньше. И лишь человек опирается на домыслы и внешние раздражители.
- М-да, - положив обратно в папку фото, я швырнул её на постель.
- Ты же прекрасно понимаешь, что ни одно создание выращенное Инканским комбинатом, в особенности, биокиберы, не способны врать. Политразонная квазиархитектоника моего мозга проведя анализ семантических построений тут же приостановит при выявленных нарушениях мои жизненные функции.
Здесь БР - 3 оказывался полностью правым, чёрт подери!
Но что тогда в результате получалось? Совершенно безумная дикость, которую нормальный мозг принять был не в состоянии. Разве что, назвав всех выдумщиками. На подводном комплексе "Медуза" находился некто, кого не смогла распознать система дислокации. И этот неведомый гость, по словам Фаллады, был просто фантомом, рождённым мощным гипноизлучением Монаха, направленным на весь экипаж "Медузы". Для Элен он стал другом, своего рода отдушиной, бегством от окружающих. А может быть, и любовником. Пропав, - а фактически, погибнув - на очередной вылазке трое суток назад, незнакомец исчез для молодой женщины навсегда. Это событие признали и Гери с Мерсье. Но последний, пока только заочно. По временным данным несчастный случай с дельфином произошёл уже более пятидесяти дней назад. А неизвестный глубоководник продолжал ещё сорок восемь дней надоедать своим физическим видом всем обитателям Станции. Подобная продолжительность жизни инфернальных образований навеянных гипнозом совершенно не реальна и исчезают они с ликвидацией самого источника.
Размышлять дальше я не решался, прекрасно понимая, что тут же попаду в тупик, по какой бы тропе я не направился. Всё было полно домыслами, комплексами и ложью рождённой от них.
Повернувшись к Берту, я похлопал его по колену:
- Я рад, что у тебя всё хорошо и "Мнемозина" станет теперь лишь очередным этапом в твоём развитии.
- Спасибо, Макс. В этом плане можно сожалеть только о том, что биологический императив людей столь ограничен из - за их же собственного противостояния себе. Попытки руководить им столь незначительны и бесполезны, что они и не замечают уже, как с этим справиться. Ведь вся их культура и устремлённость по сути своей зависят всего лишь от двух факторов, один из которых явно преобладая держит всё шаткое здание Цивилизации. Подумать только, как гормональная структура довлеет не только над мозгом, но и над общественным синтаксисом. Что само собой, влечёт закомплексованность в выборе векторного направления всех их действий. "Мнемозина" же способна вывести человечество на новый этап, уведя в сторону от кабалы регулирующих инстинктов.
- Не забывай, Берт, - я поднялся собираясь в конце концов принять душ, - кто составлял и писал проект. И будь на то воля и возможности люди уже давно использовали бы "Мнемозину".
Вода успокоила и освежила меня. Размышлять о всякого рода нестыковках и разночтениях не хотелось. При этом обязательно навешаются ярлыки предвзятости и обвинений. Сейчас важным для меня было продумать ход действий на завтра.
Выйдя из кабинки и продолжая вытираться, я украдкой посмотрел на Берта. Освещённый мягким светом ночника он продолжал сидеть в кресле с книгой и что - то рассматривать.
- А, Макс? Ты тихо вошёл... - он вновь опустил перед собой голову. - Я тут случайно взял твои документы, решил ещё раз посмотреть фотографии. И наткнувшись на одну из них, кое - что вспомнил. Вот, держи, - он мне передал широкий и тонкий проспект "Вестника" ИЭБ очень давнего издания. Подобные ему уже не выпускались и хранились лишь архивах.
- Где ты его откапал? - спросил я.
- Захватил с собой. Теперь открой его и на первых страницах ты увидишь того, кого хотел бы найти. Он среди тех, кто изображён на снимке. Сам Виктор Полозов.
Вытянув последнюю фотографию из папки не имеющую никакого отношения к досье, Берт протянул её мне.
- Он тоже здесь.
Момент удивления стал лишь блёклой тенью моего внезапного осознания в понимании того факта, кто именно был изображён на обеих фотографиях.
8
Однообразность замкнутого пространства на "Медузе", так весьма свойственная на кораблях Космофлота, выбивала из привычного распорядка суточной колеи. На Станции, что день, что ночь, выглядели однотипной и постоянной протяжённостью не имеющей определённого начала и завершённости. И потому здесь, меня начала одолевать тягостная сонливость, которую я пытался согнать наигранной бодростью.
"Утром", стоя под прохладным душем, я старался себя уговорить думать более рационально и не стараться впадать в эмоциональные прострации потакая экипажу. А самой основной своей задачей видел, исполнение поставленного задания без отвлечения на измышления начальника Станции и возможные субъективные видения каждого из членов команды. Мало ли кого они могли наблюдать, всё это следовало ставить под сомнения и проверять, возможно даже в иных условиях и с экспертами особых полномочий. Сейчас меня немного волновало то, что Берт мне рассказал вечером. С количеством видимых им дельфинов он мог и напутать - не мудрено отдалённо принимать одного и того же афалина за совершенно иного, если ты не специалист и не в тесном общении с ними. А уж тем более, мельком и издали. Но вот явное существование эфемерного Виктора Полозова, явившегося во плоти и крови полностью разрушало всякое мышление. Указание на предполагаемый портрет неизвестного батинавта я принял лишь, как очередной аргумент в пользу материальности незнакомца, но не его личности. И если полностью доверять словам и свидетельствам экспериментального биокибера, то гидронавт - глубоководник оказывался...