Но тут…
Он насмотрелся в одном из винсовхозов, в которых побывал с целью обмена опытом, как люди рекламируют свою продукцию. Цистерны, в которых возили сырец, были разрисованы яркими красками с какими-то вычурными слоганами. Он даже нарочно ехал рядом с одной из таких цистерн, чтобы прочитать все, что на ней написано.
— Сразу видно, что люди производят, — бормотал себе под нос директор и что-то черкал у себя в блокноте.
Никто не знал, что в юные годы директор, учась в тогда еще Политехническом институте, позднее ставшем Технологическим университетом, кропал стишки.
До сих пор, видимо, его потребность в рифме мирно дремала в душе человека практического и вот теперь давала себя знать. Никто бы из его рабочих не поверил, что директор, сидя в своем кабинете, работает не с бумагами коммерческого содержания, а пытается сочинять слоганы!
Как только художница появилась в дирекции по поводу работы, он сразу рассказал ей свою идею: цистерны должны привлекать внимание. Понадобится кому, можно и чью-нибудь рекламу на них разместить… Это уже была его собственная идея, которую он почти тут же претворил в жизнь. Позвонил директору винзавода, который в больших количествах закупал у него виноматериал, и предложил размещать на своих цистернах его рекламу.
— Ну и жук ты, Винокуров! — рассмеялся тот, но заплатить согласился.
По странному — или не странному! — совпадению фамилия Тониного директора была Винокуров. Может, из-за нее он и закончил факультет технологии виноделия?
— Что-то оклад вы мне даете маленький, под ваши-то генеральные планы, — заметила Тоня.
— Оклад временно невысокий, — согласился директор. — А там посмотрим…
Правда, «смотрел» он уже больше полугода, но Тоня так увлеклась своими скульптурами, что и забыла напомнить ему про увеличение зарплаты.
Экскурсия в Тонин парк деревянных скульптур быстро закончилась, даже при том, что подруги осмотрели бассейн, и Надя выразила свое восхищение:
— Круто!
Она взглянула на солнце — было четыре часа, и до вечера оставалось довольно много времени.
— Знаешь что, — решила Тоня, — давай я отвезу тебя на перевал.
— Зачем? — удивилась Надя.
— Посмотришь сверху на поселок и вообще осмотришься, куда тебя занесло.
— Скорее всего куда тебя занесло… Неужели Михаил отдал тебе «мерседес»?
— Нет, конечно, я же сказала: все оставила ему! Считаешь «мерседес» несущественной мелочью? И вообще отвыкай от барских замашек. Наша автомобильная промышленность тоже кое-что производит.
Она вывела из гаража свою «Ниву».
— А я и не знала, что мы джипы производим, — съехидничала Надя.
— Садись, американка несчастная! — фыркнула Тоня и открыла дверцу.
Глава третья
Эта ее шутка оказала странное действие: Надю будто ударили по лицу. Она вздрогнула и даже съежилась, жалобно улыбнувшись на удивленный взгляд подруги.
Тоня кивнула своим мыслям. Значит, Надя вышла из своих испытаний с куда большими потерями. Этот затравленный взгляд… Он вообще не вязался с характером Надежды. По крайней мере с тем характером, который Тоня знала. Как будто однажды она чему-то очень напугалась и с той поры так и пребывала в состоянии постоянной настороженности, чтобы при первом звуке опасности спрятаться под панцирь…
Да и Тоня, как нарочно, все время тычет в ее больное место. Хочет сказать, что не знала, будто больное?
Вроде раньше считалась чутким человеком, а сегодня уже второй раз когти в свежую рану запускает. По крайней мере явно делает подруге больно, хотя назвать ее американкой — что тут такого? Жена американца. А как еще называть ее?
Однако свою поездку — недалеко, всего три километра пути, — Тоня задумала недаром. Есть такие природные феномены, которые лечат одним своим видом. Вот и получается, что хочет она смягчить свою черствость.