Вспомним знаменитые пиры Владимира Святославича в Киеве, где, по былинам, обязательно присутствовали и скоморохи. Безусловно, скоморохи были связаны с древнерусским язычеством. И неудивительно, что церковь вела постоянную борьбу со скоморошеством начиная по крайней мере с середины XI века. Скоморохов называли дьявольскими слугами, их игры – бесовскими, а их действия – неугодными богу. Слушать скоморохов, смотреть их представления считалось одним из самых больших грехов.
Исследователи отмечают, что игрища были неотъемлемой частью богослужения язычников. Их начинали, как правило, после жертвоприношений. И главную роль играли тут скоморохи.
Трапезы и пиршества
Кроме песен и игрищ церковь сурово преследовала трапезы или пиршества, ведь они были непосредственно связаны с язычеством: трапеза – это одновременно жертва. По словам Е. В. Аничкова, «почти каждое моление, каждая жертва, каждое оправление того или другого праздника или просто обряда – все это было сопряжено с пиршеством… Принесение обильной жертвы и самая возможность совершать великое моление составляют главную надежду и центральную религиозную заботу человека».
Древняя бытовая трапеза – это важный элемент языческого богослужения. Отзвуком таких языческих трапез остались пиры князя Владимира, который, невзирая на принятие христианства, продолжал устраивать их на своем дворе в Киеве. «Каждое воскресенье, – говорит летописец, – решил он (Владимир. – В. Б.) на дворе своем в гриднице устраивать пир, чтобы приходить туда боярам, и гридям, и соцким, и десяцким, и лучшим мужам, – и при князе и без князя. Бывало там множество мяса – говядины и дичины, – было в изобилии всякое яство». О пышных пирах Владимира рассказывают также былины, связанные с именем киевского князя и с самим Киевом. Недаром летописец вкладывает в уста князя-язычника (при выборе новой веры) выражение: «Веселие Руси есть пити, не может без того и быти».
Погребальный обряд
Наиболее полное сообщение о погребальном обряде у восточных славян до принятия ими христианства содержится в книге арабского путешественника Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921–922 годах.
Он рассказал о том, как в 921 году присутствовал в городе Болгар на Волге при сожжении знатного русса (так арабы называли восточных славян).
По сообщению Ибн-Фадлана, сожжение – общий погребальный обычай руссов. Простых людей сжигали в ладье, которую специально строили для этого случая. Знатные и богатые сжигались с особыми почестями и приготовлениями. Умершего богатого купца хоронили в ладье, которая была основным предметом его имущества и вместе с другими вещами домашнего обихода должна была удовлетворять его загробные потребности.
Ладья вытягивалась из воды, ее ставили на деревянный помост, который поддерживали четыре сосновых и березовых столба. На самой ладье строили шатер (сруб?). Здесь стояла скамья, покрытая дорогими тканями (в том числе греческой паволокой), – ложе, на котором размещался покойник, одетый в дорогие одежды. Вместе с ним клали фрукты, крепкий напиток (мед), цветы, оружие. В ладью бросали изрубленных мечами коней, быков, собаку, петуха и курицу, которые должны были служить покойнику в потустороннем мире. Вместе с умершим сжигалась одна из девушек, дававшая на это добровольное согласие.
Всем погребальным процессом распоряжалась очень старая женщина, которую называли Ангелом смерти. Девушку, наряженную в роскошные одежды, с различными украшениями (ожерельями, браслетами), душили и кололи ножами между ребрами. Затем зажигали под ладьей приготовленное дерево.