Алексей рассказал ей о своей коллекции машин, о красотах Парижа, а однажды вечером, когда они припарковались высоко на холме и огни города распростерлись у их ног, она услышала историю о его семье.
Отец Алексея встретился с его матерью Соланж в Париже, в 1911 году, очень скоро женился на ней и повез к себе в имение под Санкт-Петербургом. Через восемнадцать месяцев Соланж сумела убедить мужа, что положение в России может стать только хуже. Они, забрав с собой все большие деньги Савагариных, переселились в Париж; это произошло в канун Первой мировой войны. В награду за предвидение Николай Савагарин дал жене уговорить себя сократить фамилию до Савагар, чтобы легче вписаться во французское общество. Алексей родился в 1917-м, за год до окончания войны и за неделю до гибели отца от случайной пули. Но несмотря на это, наследство Николая перешло к сыну, которого ему не суждено было увидеть. Хотя Алексей вырос человеком высокой культуры и безупречного вкуса, он оставался безнадежно русским.
Под французским шармом Белинда чувствовала жестокость, восхищающую и пугающую одновременно. Она не знала, что почти каждая женщина, с которой он имел дело, согласилась бы с ней.
Белинда удивилась, вдруг поймав себя на том, что рассказывает о своих родителях, о собственном одиночестве в детстве и ранней юности. Алексей слушал ее с подкупающим вниманием, и она поделилась с ним мечтой всей своей жизни. Она хочет стать звездой.
Белинда не узнавала себя: она ли рассказывает Алексею о том, о чем никогда никому не говорила? Но тут Алексей заговорил о Флинне:
— Он оставит тебя, моя дорогая. Ты должна это понимать.
— Я знаю, — ответила Белинда. — Я никогда не допускала мысли, что смогу его удержать. — Она попыталась объяснить:
— Я благодарна ему за то, что он позволил мне побыть частью его жизни, жизни такого известного человека, как он. Пусть очень маленькой частью и недолго. Я думаю, он оставил меня с тобой ради других женщин или жены. — Она умоляюще посмотрела на Алексея, — Только, пожалуйста, не рассказывай, если знаешь. Я не хочу ничего слышать. Он не может быть другим. Я понимаю.
— Какое обожание! — Алексей слегка скривил губы. — Моему другу, как всегда, везет. А он этого не ценит. Что ж, может, тебе больше повезет со следующим компаньоном.
— Ты говоришь так, будто я какая-то распутная женщина, которая переходит от одного мужчины к другому, — резко ответила Белинда. — Мне это не нравится.
Странные, чуть раскосые глаза Алексея сверлили ее сквозь одежду, сквозь кожу, добираясь до самых секретных, но известных ему мест.
— Женщине вроде тебя, моя дорогая, всегда будет нужен мужчина. — Он взял ее за руку, поиграл кончиками пальцев, и по телу Белинды пробежала дрожь. — Ты совсем не современна, ты из тех, кого надо защищать, шлифовать, превращая в нечто драгоценное и прекрасное.
На миг ей показалось, что она увидела боль в глазах Алексея.
Но потом все исчезло, и он хриплым голосом добавил:
— Ты продаешь себя слишком дешево.
Она выдернула руку. Как он смеет так говорить с ней? Он ничего не понимает. Совершенно. Он думает, что, отдавая себя Флинну, она становится дешевкой?
Алексей уехал в Сан-Франциско в тот же день, когда Флинн вернулся из Мексики. И Белинда удивилась, насколько сильно она скучала по Савагару. Ее даже охватывало чувство одиночества без него, разве не глупо? Одиночество рядом с Флинном! А когда через десять дней Алексей вернулся, ее поразила собственная беспричинная радость. Сидя между двумя мужчинами в лучших ресторанах города, Белинда казалась себе очень значительной. Самой значительной во всем мире.
Но очень скоро после Рождества все пришло к катастрофическому концу, когда Флинн почувствовал усталость от игры.