Она сердито бросила:
– Отцепись, жалкий слизняк.
Он вскрикнул и набросился на нее.
На секунду она застыла от изумления, что он отважился сразиться с ее превосходящей силой. Затем, сжав губы, она легко избегая его беспорядочно движущихся рук, бросилась на него и резко сбила этого мужчину на пол. Но тут, она слишком поздно поняла, что именно на это он и рассчитывал. Его грубые пальцы устремились к ее голове и, вцепившись в волосы, он начал падать, увлекая ее за собой, зажав в ладони шелковистые пряди, в которые были уложены золотистые, блестящие завитки.
– О,кей! – заорал он. – Теперь-то я наконец добрался до тебя. Вот так, так. Не дай мне упасть. Вот здорово! Думаю, что ты не хочешь, чтобы я сейчас упал на пол, а? Ха-ха. Тогда и ты ведь тоже упадешь на пол и тогда… И не смей брыкаться! Я знаю, что тебе хочется сейчас сделать. Схватить меня за кисти и сжимать до тех пор, пока я не отпущу тебя. Так вот, если я опущусь хотя бы на дюйм, я так дерну за твои драгоценные локоны, что повырываю их! Я знаю, что ты можешь очень долго держать меня, не уставая, – вот так и держи!
Она оцепенела от отвращения. Он сказал «драгоценные локоны». Да, настолько драгоценные, что впервые в жизни она была вынуждена издать гортанный крик. Настолько драгоценные, что она никогда не ожидала, что кто-нибудь осмелиться прикасаться к ним. Едва не упав в обморок от страха, она всхлипнула:
– Что ты хочешь?
– Вот ты наконец и заговорила человеческим языком, – произнес Дэви.
Но ей не нужны были его слова. Сейчас все содержимое его сознания потоком вливалось в ее мозг.
– Хорошо, – вяло промолвила она. – Я сделаю это.
– И смотри, чтобы ты отпускала меня как можно медленнее , – засмеялся парень. – И когда мои губы прикоснутся к твоим, смотри, чтобы этот поцелуй длился не менее минуты. Я научу тебя, что со мной нальзя обращаться как с какой-то мразью!
Его губы расплылись в торжествующей ухмылке, но откуда-то сзади на них обрушился резкий, властный голос, в котором звучало удивление и гнев.
– Что все это значит?
– Ох, – запнулся Дэви Динсмор, и она почувствовала, что его пальцы освободили ее волосы и завитки. Она резко оттолкнула его от себя. Юноша зашатался, но затем овладел своим телом и стал заикаться:
– Я… я прошу вашего извинения, мистер Лорри. Я… я..
– Убирайся жалкий негодяй, – взорвалась Кетлин.
– Да, уйди отсюда, Дэви, – послышался мягкий голос Джема Лорри.
Кетлин посмотрела вслед спотыкающемуся Дэви – в его мыслях был панический страх, что он оскорбил одного из самых влиятельных членов правительства. Но когда он исчез, она не повернулась лицом к вновь вошедшему. Инстинктивно девушка чувствовала, как напряглись все ее мускулы, когда она старалась отвести глаза и лицо от этого человека, наиболее могущественного советника в кабинете правительства Кира Грея.
– Так что же здесь происходило? – донесся до нее голос мужчины, находившегося сзади, и он, и этот голос, был для девушки вовсе не неприятным. – Повидимому, очень вовремя я подошел, а?
– О, я даже не знаю, – холодно ответила Кетлин. Она хотела быть предельно искренней с этим человеком. – Большое спасибо за помощь, но думаю, что ваше пристальное внимание к моей особе в равной степени отталкивает меня.
– Гм-м! – он стал рядом с нею, и девушка увидела его твердый профиль, когда он склонился над перилами.
– Да, на самом деле никакого различия, – настойчиво произнесла Кетлин. – Вы оба хотите одного и того же.
Мужчина некоторое время молчал, но его мысли были такими же неуловимыми, как и у Кира Грея. Со временем он станет таким же мастером скрывать свои мысли от возможного прочтения.
Когда Лорри наконец заговорил, голос его изменился. В нем появилась нотка жестокости.