Розовощёкий отложил журнал, уставился на гамбургеры, очевидно вспомнив о них, потом на незнакомца. Добродушно проговорил:
– Ну, как вам весна? А ведь похоже про парниковый эффект не врут! – И вцепился зубами в нерусские бутерброды.
– Приятного аппетита, – пожелал человек в очках.
Оптимист закивал головой, соглашаясь с идеей. Блондин кашлянул. Негромко уточнил:
– Вы Юра?
Оптимист уже успел проглотить один бутерброд и вцепился в другой. Звучание своего имени на аппетите не сказалось.
– Да, – сквозь бутерброд согласился он. – Я Юра.
– Очень приятно. Я Доктор.
Второй гамбургер стремительно уменьшался в размерах. Но это не помешало ответу:
– Вы Доктор, а я Юра. Это хорошо.
– Да, – согласился блондин. – Я думаю, что не плохо. Скажите мне только кодовое число.
Всё. Второй гамбургер выполнил свою миссию. Оптимист Юра взял салфетку и аккуратно промокнул губы. Затем тщательно вытер руки. Посмотрел в глаза собеседнику. Улыбнулся и сказал:
– Раз, два, три, четыре, пять. – И откинулся в кресле, ухватившись за «Кока-Колу».
– Правильно, – подтвердил Доктор. – Но этого, в принципе, было не нужно. Я вашу фотографию запомнил, наверное, навсегда.
– Да? Это хорошо. Пишите письма! – засмеялся оптимист Юра.
– Когда-то напишу, – улыбнулся Доктор. – Но хорошо. – Стал серьёзным. – У меня есть то, за чем вы сюда ходите так долго.
– Я рад, – ответил Юра. – Предчувствие меня не обмануло.
– Меня тоже. Вы такой человек, который сделает то, что ему поручено. Фотография это одно, а личное общение – другое.
– О, да! Я это всегда женщинам говорю. Ха-ха-ха!
– Ваш оптимизм меня наводит на мысль, что вы перевыполните задание.
– Нет, нет, уважаемый Доктор! Перебора допустить я не имею права. Я не один.
– Всё может быть, – сказал блондин. – Сейчас не один. Ладно. Вы приятный человек. Возьмите. – Он вытащил компьютерный диск и отдал его оптимисту. Сказал:
– Здесь все возможные варианты реакции вашей группы на изменение ситуации.
Юра взял диск и спрятал в карман. Блондин добавил:
– Вряд ли мы ещё увидимся, но мне было приятно пообщаться с вами. Желаю удачи.
Юра улыбчиво кивнул головой. Они пожали друг другу руки, и блондин вышел из закусочной.
Низенький, плотный мужчина, похожий на Винни-Пуха и в форме генерал-полковника, мажорно пробежался вдоль хмуро слушавшей его аудитории и продолжил:
– Единоначалие есть платформа управления полем контакта социума, посредством медитативного и вербального воздействия. Коммуникатив, как таковой, имеет больше минусов, чем плюсов, и поэтому недопустим в системе командного управления…
– Ох, и гонит, – зевнув, сказал сержант Дерюгин напарнику по столу с погонами капитана.
Шла лекция специальной подготовки по Высшей социологии в Киевской академии подразделений специального назначения.
– Слушай, – прошептал капитан. – Куда пойдём? Мы же два дня выходные.
– К бабам на Подол. В «Экспресс», – ответил сержант-киевлянин капитану из Конотопа.
– …Ментальный вирус блокируется отключением сенсорного восприятия, как контактных рецепторов, так и визуальных, – продолжал генерал, передвигаясь жизнерадостной тушкой перед рядами угрюмых парней в военной форме. – Ментальный вирус есть высшая степень управления ассоциативом личности. Внедрение этого вируса искусство высшего пилотажа! – Замер, и в упор посмотрел на аудиторию. – Но блокирование этого внедрения есть ещё более высший пилотаж.
– Ментальный вирус, – прошептал сержант. – Что он гонит? Он хоть сам понимает, о чём говорит?
– Вряд ли, – ответил капитан. – Он так натренирован, чтобы особые слова воспроизводить. Как магнитофон. А нам их запоминать – лишний раз крышу себе сбивать. Так в «Экспресс», говоришь?
– Да, – ответил сержант.