Далее все зависело от расторопности Карела, который, мгновенно сориентировавшись, не подвел рисковавшую команду.
Все, теперь ты ОДИН. Один до самого конца.
Никаких контактов с разведкой, никаких тайных встреч и переговоров. Те, кто помогал майору достичь долгожданной цели, теперь для него не существовали. Секретная операция перешла на новый, совершенно иной уровень.
Стало быть, «глушилка» не понадобилась, ну, может, оно и к лучшему.
Но кое-что Карела насторожило.
Как ни старался майор, но прощупать чужое сознание он не мог. Мысли штурмбаннфюрера были перед ним как на ладони, а вот все, что лежало глубже, — полная глухота.
Словно в сознании немца стоял мощнейший неведомый доселе пси-барьер. Черная стена, за которую никому не было хода.
Вот она, тень «Анненэрбе», уже здесь и сейчас.
Навернякастеназащищала ту часть памяти, которая ни в коем случае не должна была попасть в руки непосвященных. В СС все тщательно предусмотрели.
В принципе майор мог бы попробоватьвзломатьбарьер. Он знал некоторые проверенные способы, но это могло повлечь за собой гибель Хорста.
Помимо барьера в его сознании вполне мог плавать «черный слэм» — особая команда самоуничтожения. Подобные разработки давно велись в «Анненэрбе», но вот информацию о том, увенчались ли они успехом, советская разведка так и не смогла раздобыть.
... Штурмбаннфюрер спокойно прогуливался со своей подругой по вечернему Берлину.
Карел вполне разделял его выбор. Фрау Хельга была и в его вкусе, недаром в Шестнадцатом отделе у них с немцем нашли немало общего.
Женщина была одета по последней моде: черное вечернее платье, изящная песцовая шубка, туфли на невысоких закругленных каблуках. Изысканно, со вкусом, без вульгарности и излишнего позерства.
Подобное всегда притягивало особых мужчин, таких как Дитер Хорст.
Майор и не думал таиться, время от времени он перехватывалуправление,смотря по сторонам, разглядывая прохожих, витрины магазинов. В принципе он вполне мог побеседовать с хорошенькой фрау, но острого желания в этом не испытывал.
— Ну вот мы и пришли...
Карел насторожился.
Парочка остановилась у входа в гостиницу. «Рейнгольд», — прочел майор позолоченную, подсвеченную снизу огнями вывеску. Райский уголок для залетных птичек.
Значит, свои отношения с фрау Хельгой штурмбаннфюрер не очень-то афишировал. Может быть, она славянка? Что ж, возьмем на заметку.
— Поднимешься ко мне?
Значит, женщина снимала здесь номер для свиданий, вполне возможно, что она замужняя.
Черт бы побрал разведку: бытовые детали они, как всегда, пропустили.
В мыслях Хорста явно угадывалось желание провести ночь в гостинице, но это противоречило планам нейроразведчика, который не успел до конца освоиться в новом теле, и Карел поспешил вмешаться.
— Нет, пожалуй, сегодня я переночую дома, ты видела мое состояние, когда мы вышли из ресторана...
— Может, тебе следует обратиться к врачу? — встревожилась Хельга, осторожно касаясь его лица.
Пальцы у нее оказались холодными, прикосновение было приятным.
— Нет, подожду до утра. Думаю, ночью отпустит.
— А у тебя уже было так... раньше?
— Бывало, — нехотя ответил Карел, импровизируя на ходу. — После ранения осенью сорок первого иногда случаются короткие рецидивы.
— Ты мне не говорил об этом.
— Не всех мужчин красят контузии, — усмехнулся майор. — Не волнуйся, я утром тебе позвоню...
Но женщина не спешила уходить, она с тревогой заглядывала в лицо Дитеру, словно пытаясь прочесть там, обманывает он ее или нет.
«Черт возьми, вот же навязалась на мою голову», — с раздражением подумал Карел,отпускаядонора.
Поступок разведчика был опрометчивым.
Немец поцеловал Хельгу.
— Прощай.
— Обязательно утром позвони.