Пойду, попрошу Язифь нас подвезти.
– Вы замечательно смотрелись, мальчики. Так красиво маршировали и отдавали честь всем подряд, от флагов до болонок, – сказала Язифь Миллазин, обойдя взлетающий шаттл и аккуратно припарковав свой лимузин у отеля «Шелборн». – Да вы и сейчас ничего.
Гарвин выпятил было грудь, но увидел ее насмешливую улыбку.
– Так почему ты не дала нам переодеться? – возмутился Ньянгу. – Думаешь, мне нравится расхаживать в этом костюме? Он слишком бросается в глаза, когда хочешь улизнуть откуда-то тайком.
– Вы теперь со мной, – ответила Язифь. – Это значит, вы должны не только хорошо выглядеть, но и вести себя хорошо. – Она выскользнула с пилотского места лимузина и машинально протянула банкноту служащему парковки с небрежным высокомерием, присущим только очень богатым.
– И выглядеть, и вести себя? Какая тоска! – проворчал Ньянгу. – Я мог бы вызвать шаттл, и никакой мороки.
– Но и никакой очаровательной компании, – парировала Язифь. – И потом, здесь могут оказаться в одиночестве мои подруги.
– Язифь Миллазин – патриотическая сутенерша, – вставил Гарвин.
Она пнула его в лодыжку и взвизгнула.
– Вот поэтому солдаты и носят ботинки, – сказал довольный Гарвин. – Тяжелые ботинки.
– Ладно вам, – заключил Ньянгу. – Выпивка зовет.
«Шелборн», самый дорогой отель D-Камбры, был местом сбора политиков и рантье. Как ни странно, менеджмент приветствовал и посетителей из РР Корпуса. Или, точнее сказать, еще никого из РР не выгоняли оттуда, пока у них были кредиты. К главному входу полукругом шла подъездная дорога, а от него низкие ступени вели в вестибюль, стены которого были сделаны из миниатюрных антикварных стеклянных панелей.
Пока Гарвин, Язифь и Ньянгу поднимались по ступеням, дверь открылась, и вышел Лой Куоро, шагавший со свойственной пьяным преувеличенной осторожностью.
По бокам от него шли два громилы. Все трое были в вечерних костюмах.
Дальше все происходило очень быстро. Куоро заметил Язифь с Гарвином и побагровел. Язифь и Гарвин сделали вид, что Куоро здесь нет. Когда две группы поравнялись, Куоро наклонился и шепотом сказал что-то Язифи. Она побелела, глаза ее расширились, а рука поднялась, чтобы дать Куоро пощечину. Куоро оттолкнул ее, и она упала на одно колено.
Гарвин схватил Куоро за руку и крутанул. Громко треснула ломающаяся кость, и Куоро с воем прижал руку к себе. Один из громил встал в боевую стойку и нанес удар. Но Гарвина там уже не было – он повернулся ко второму. Тот поднял руки для защиты, но Гарвин шагнул вплотную к громиле, головой ударил его в лицо, обеими руками – в живот и немедленно отскочил. Тот упал и его начало рвать.
Первый громила выкинул ногу в сторону Гарвина и промахнулся. Ньянгу схватил его ногу, высоко поднял ее в воздух и пнул его в пах. Громила взвыл и, пошатнувшись, налетел на Куоро, который все еще был занят своей сломанной рукой. От удара Куоро взвизгнул, попятился назад и наткнулся на застекленную стену.
Куоро увидел Ньянгу в воздухе, в полуметре над собой. Ноги его были согнуты, лицо растянуто в гримасу. Ньянгу нанес удар с лету. Он всадил Куоро в стекло с такой силой, что оно рассыпалось. Приземлился Ньянгу на руки и одним движением уже встал на обе ноги.
К ним побежали служащие отеля.
– Сукин сын, – рычал Гарвин. – Что он тебе такое сказал?
– Неважно, – ответила Язифь.
– Да, уже неважно, наверно, – согласился Ньянгу. Он осмотрел поле боя. – Отношения между прессой и Корпусом, похоже, достигли апогея. А что это за громилы, кстати?
– Бог его знает, – отозвался Гарвин. – Наемные телохранители, а может, спортивные обозреватели. Хорошо, что сегодня мы гуляем за счет Корпуса. Я чувствую, счет будет еще тот.