Что ж, надо попробуем иначе…
— Ничего-ничего, посмотрим, как ты запоешь, когда мои друзья будут резать из твоей кожи ремни, — процедила Виста. — За меня жестоко отомстят, уж поверь. Весь мой клан Серебристых Клинков устроит на тебя охоту. И да будет тебе известно, что в наших краях это самый опасный и самый жестокий клан Ночных Лезвий.
Заметив, что ее слова не произвели на ведьму ровно никакого впечатления, Виста на всякий случай пояснила:
— Может ты не знаешь, но Серебристые Клинки — лучшие охотники на колдунов и ведьм. В наших краях нет ни одного мага, который не вздрагивал бы при имени нашего клана!
Угрозы ничуть не тронули старуху. Скорчив грустную мину, ведьма закачала головой в притворном ужасе.
— Беда прямо-таки в ваших краях, ой, беда. Как там несчастные люди живут? Ночные убивцы, серебряные клинья… Бедная девонька. Тяжело тебе видать пришлось там, ну да ничего, скоро тебе будет нечего бояться. Я ужо позабочусь. Я тебе не князь какой кровожадный, людей долго не мучаю. Я их просто кушаю.
Ведьма отвратительно захихикала, и Виста досадливо поморщилась.
— Уж не про великого князя Владимира Красное Солнце ты говоришь?
Ведьма метнула на нее взгляд исподлобья.
— Про него, треклятого, чтоб ему пусто было! Только не солнце он, а Красно Солнышко, нерусь заморская.
— Это он-то нерусь? — удивилась Виста.
— Да оба вы неруси проклятые! Понаехали тут, житья от вас нету. С виду, как наши, говорите даже по-нашему, но меня вам не провести. Я ваше нутро черное, басурманское, завсегда учую.
Ненависть прозвучала в словах ведьмы и сердце Висты радостно екнуло. Может еще и выкарабкается отсюда.
— Вижу, что не любишь ты князя, ой, как не любишь.
— А за что ж мне его любить, выродка этого, убивца проклятущего. Это ведь тебе не ночной какой-нибудь, да серебристый. Этот и днем бьет, и ночью, и клиньями, и чем хочешь. Злодей будет почище всех ваших, вместе взятых.
— Так ты, может, и смерти его желаешь? — вкрадчиво продолжила Виста.
Баба-яга взглянула на нее, как на сумасшедшую.
— Кто ж этого не желает на Руси? Разве ж бояре его жирные, дружина поганая, где богатырь на богатыре все сплошь воры и убийцы. От которых простому люду только горе да разорение. А сколь уж наших перебили… У-у-у…
Старуха горестно покачала головой, сморщилась, явно собираясь пустить слезу, но потом передумала.
— Слабоваты, значит, ваши-то оказались? — ехидно осведомилась Виста.
— Не тебе о том судить, девка! — рявкнула ведьма, оскалилась, показав крупные желтые клыки.
— Хорошо, не буду, — быстро согласилась девушка. — Но неужели не сыскалось умельца нужного, что мог бы с князем управиться?
— Где ж такого дурня сыскать? — хмыкнула ведьма. — Великий князь это тебе не хвост собачий. Это настоящий змий в человечьем обличье, он же вокруг пальца любого обведет. Кто ж супротив эдакого злодея выдюжит? Да и богатыри вокруг него днем и ночью толпятся, плюнуть некуда.
— Загляни в меня, старуха, — твердо сказала Виста, глядя в глаза ведьме. — Загляни, и ты узнаешь кое-что интересное.
Старуха бросила на нее взгляд, и будто холодные пальцы заползли в голову. Виста вздрогнула от омерзения, нестерпимо захотелось закрыться, вытолкнуть прочь эти ледяные щупальцы, но она заставила себя сдержаться.
— И сильна же, однако, ненависть твоя… — удивленно пробормотала ведьма.
А затем она засмеялась противным, дребезжащим смехом, и смеялась долго, пока из глаз не хлынули слезы.
— Ой, девонька, насмешила ты меня, ой, насмешила… — она утерла слезы, скептически осмотрела девушку с ног до головы. — Ох, и дурная же ты баба, скажу я тебе честно. Ты же на мою удочку простую попалась, клуша глупая, а уж до Киева тебе вовек не доехать. Не я, так кто другой бы тебя с потрохами сожрал. Ну, все, хватит меня отвлекать своими глупыми побасенками.