И услышал, как Блэйзе прыснула и почти беззвучно выдохнула:
– Ну разве он не прелесть?
Я почувствовал, что у меня горят щеки. Меня еще никогда не называли «прелестью». Я бы, пожалуй, не обрадовался, даже услышав такое от женщины, с которой я делю постель. И мне уж точно не хочется, чтобы меня так именовала собственная сестра – пусть даже матери у нас и были разные.
Ну ладно, прелесть я или не прелесть, но я сделал все, что мог. В конце концов, я – солдат и не привык к тонкостям высшего света и придворной жизни, даже если и принадлежу к этому самому высшему свету по праву крови. Ну что ж, значит, Действуем, как обычно. Я сделаю все, что смогу, а они либо примут меня вместе со всей моей неотесанностью, либо нет. В любом случае, мы останемся родственниками.
– Пожалуйста, лорд, следуйте за мной, – сказал Анари, свернул влево и принялся медленно, осторожно подниматься по широкой лестнице.
– Какова твоя должность? – поинтересовался я.
– Я здешний дворецкий, лорд. Я руковожу слугами и веду дом.
Я кивнул.
– И как давно ты служишь моему отцу?
– Всю свою жизнь, лорд.
– Нет, не моей семье. Именно моему отцу, Дворкину.
– Я имел честь служить лорду Дворкину все мои семьдесят шесть лет, а до меня ему служил мой отец и отец моего отца.
– Тогда получается, что ему… – я нахмурился, пытаясь прикинуть, что же именно у меня получается, – …что ему больше ста пятидесяти лет!
– Да, лорд.
Я поежился. Мне вдруг отчего-то сделалось не по себе. Наверное, я ослышался. Столько не живут. Но Анари произнес это столь будничным тоном, что было ясно: сам он в это верит и, более того, воспринимает как нечто само собой разумеющееся.
Когда Дворкин возник у дверей дома Хельды, ему на вид нельзя было дать больше пятидесяти. Но теперь, задумавшись, я вспомнил, что во время схватки с адскими тварями он выглядел заметно моложе.
Опять магия. Да когда ж это кончится?
Мы поднялись на два пролета, и Анари провел меня в крыло, отведенное, как он сказал, под личные покои моей родни. Вся обстановка здесь дышала богатством и мощью. Картин и гобеленов хватало и в других местах; здесь же полы покрывала замысловатая мозаика, ниши заполняли великолепные статуи нагих женщин, люстры и настенные канделябры сверкали хрусталем, а мебель украшали искусная резьба и позолота. За десятилетия – или столетия – своей жизни Дворкин собрал здесь столько сокровищ, что их хватило бы на добрую дюжину королевств.
– Вот это будут ваши покои, лорд, – сказал Анари, остановившись перед большой двустворчатой дверью. – Надеюсь, они вас устроят.
Он распахнул двери – и я обнаружил, что стою на пороге небольшого собственного дворца.
Полы устилали роскошные, толстые красно-золотые ковры. Стены были увешаны прекрасными картинами и гобеленами на разнообразные сказочные сюжеты. К потолку уходили позолоченные колонны, изукрашенные лепниной. Потолок был нежно-голубым, словно небо, и по нему плыли облака, а в одном углу даже виднелся парящий ястреб. По правую руку стоял столик, окруженный тремя изящными креслами. По левую – небольшой письменный стол со всем необходимым: перья, чернильница, бумага, пресс-папье, воск и печати.
– А вот ваша опочивальня.
С этими словами Анари вошел в комнату и открыл другие двери, со сводчатым дверным проемом. Я увидел кровать с балдахином, зеркало в человеческий рост и умывальник с тазом и кувшином.
– Здесь также имеются две гардеробные и комната для переодевания.
– Спасибо.
– Не за что, лорд. У вас есть багаж?
– Только меч и то, что на мне.
Анари отступил на шаг и окинул меня критическим взором.
– Думаю, на сегодняшний вечер я сумею подыскать для вас что-нибудь подходящее, – сказал он. – И распоряжусь, чтобы дворцовые портные завтра же утром сняли с вас мерку.