Наоборот, усилил…
Незадачливых юных магов еще долго приводили в себя после этого случая.
Антону, конечно же, влетело от наставников по первое число. Но не настолько сильно, чтобы отучить давать сдачи. Более того, с годами друид подучил оборонную магию, и темные тинэйджеры-маги уже не решались на него нападать. А после нескольких честных учебных поединков, в результате которых в лазарете отлеживались исключительно эмпаты, против Антона вообще никто из темных не выходил.
Но была у этого всего и оборотная сторона – характер у друида, закалившись в боях, немного отличался от общепринятой нормы. Поначалу Антон вообще ничего путного, кроме «кактусов», вырастить не мог. Дубы там, липы, березы – все одно с колючками получались. Конечно, к концу официального обучения, к двадцати пяти годам, Антон знал и умел все, что полагается друиду. И даже больше. Но характер у него так и остался колючим. И, вместо того, чтобы уходить в сторону от любых конфликтов задолго до того, как они начнутся, парень вступал в борьбу со злом и несправедливостью. Потому-то он все никак не мог выйти из звания ученика, хотя по знаниям и умениям был давным-давно достоин посоха специалиста. Дед Макс вздыхал, но не торопил события – все равно ведь бесполезно.
А я, глядя эту на эту пару ученик – учитель, сильных отличий в характерах не очень-то замечала, если честно. На мой взгляд, дед Макс тоже особой уступчивостью не отличался…
***
Под конец учебного дня я посещала начальство – Борис Иванович заявил, что будет меня первые месяцы обучать лично. Его занятия начинались отнюдь не с полезного умения постановки защиты. Но с лекции об ответственности за поступки, выборе в каждый момент времени, вреде тщеславия, и прочего занудства. Понятное дело, что ответственность возросла, так как возросла сила и возможности. Что же касается тщеславия, то я, если честно, вообще не понимала, в каком-таком обществе я смогу блеснуть подобным пороком – наипервейшей моей задачей было не привлекать к себе излишнего внимания со стороны «обычных» людей.
– Не понимаешь? – возражало мне в таких случаях начальство. – А кто меня про соревнования по ушу спрашивал?
– Так ведь я же не хотела на них попасть!
– Не хотела бы – не спрашивала, – парировал Борис Иванович. – Тема закрыта.
В ответ на подобные инсинуации я только покорно вздыхала – спорить с могучим магом под конец тяжелого дня не было ни сил, ни желания. А тот, отчитав меня за норов, переходил к «разбору полетов» – к тому, что у меня не получалось за день. Иногда после таких «разборов» я попадала в лазарет – ожоги подлечить.
Один вечер (а это была пятница) я, наверное, запомню на всю жизнь.
– Ты знаешь, что строить Заповедник мне помогал твой учитель Лин? – огорошил меня Борис Иванович вопросом спустя пару месяцев от начала занятий.
Я стряхнула с себя сонную одурь. Начальство весело сверкнуло глазами – наверное, оно тоже засыпало, на меня, злосчастную, глядючи.
– А я-то гадала, откуда у вас эти пять корпусов взялись! Ведь, следуя обычной логике, их должно быть четыре.
– Это как же? – хитро прищурившись, вопросило начальство.
– Ну… Воздух, вода, земля и огонь, – перечислила я доступные из астрологии знания.
– Ну… Это ты, мать, загнула! – присвистнул Борис Иванович. – До воздуха тебе, вконец испорченной цивилизацией, еще дорасти надо!
– И что, долго расти придется? – обиделась я.
– Как получится, – пожал плечами босс. – Сейчас ты, считай, еще не родилась, дышать тебе не надо, потому и воздуха в твоем обучении не предусмотрено.
Зародыш значит, да? Ну ладно!
– А что, все местные маги зародышами являются?
– Злишься? – проницательно посмотрело на меня начальство.
– Есть немного, – не стала скрывать истину я.