Ведьма нахмурилась.
– Мне кажется, вы уже называли мое имя, Геллер Накори. Но, возможно, то была иллюзия, плод моего больного рассудка… Меня зовут Миральда.
* * *
Наутро Геллер проснулся оттого, что ведьма осторожно теребила его за плечо. Только-только начало светать, воздух был серым и мутным – но Миральда выглядела так, словно и не ложилась. Стояла рядом с раскладной кроватью Геллера, одной рукой придерживая обмотанную вокруг туловища простыню, а другой настойчиво трясла его. Командор потер веки, заставляя себя открыть глаза, затем резко сел на постели.
– Что такое?
Ведьма потупилась.
– Командор. Мне бы очень хотелось одеться во что-нибудь более надежное, чем это.
– А, понимаю… – он подозрительно прищурился, – ты, случаем, не собираешься улизнуть? Мне бы не хотелось снаряжать солдат на поиски ведьмы.
Миральда внимательно посмотрела на него.
– Значит, я здесь в плену? Зачем вам это, командор?
И под ее взглядом Геллер вдруг ощутил себя неловко, как набедокуривший школяр. Чтобы выиграть немного времени на раздумье, он выбрался из постели, прошелся по шатру. Она молча ждала, внимательно следя за каждым его движением.
– Э-э, видишь ли, Миральда. Когда сюда явились крестьяне просить подмоги в борьбе со зловредной черной ведьмой, у меня появились несколько иные соображения по этому поводу. Наш Император не ладит с магами Закрытого города, но не отказался бы от поддержки тех, кто обладает Даром. Я хотел предложить тебе выгодную сделку. Ты присягаешь на верность Императору, тебе же прощаются все твои неблаговидные проступки и предоставляется щедрая оплата услуг.
Ведьма встряхнула головой, откидывая назад длинные серебристые локоны.
– Откровенно говоря, командор, с вашей стороны было наивно полагать, что я захочу последовать этим путем. Я не желаю помогать людям.
– И, тем не менее, именно
* * *
…– Зачем Императору Дэйлорон? – спросила Миральда.
Они сидели на поваленном бурей дереве, одетом в бархатный кафтанчик мха. Заходящее солнце удивительным образом окрашивало бледные щеки ведьмы в нежный розовый цвет, переливалось в белых волосах, отражалось в теплых зеленых глазах. Со стороны Дэйлорона тянуло сыростью, и Миральда то и дело зябко куталась в одеяло. Тут же, привязанный к дереву, щипал травку жеребец Геллера.
– Золотые рудники и драгоценные камни. Все это нужно Империи.
– Империи – или Императору? – она задумчиво отдирала кусочки мха, раскладывая их кружком на ладони.
Геллер хмыкнул.
– Император заботится о своих землях.
– Может быть, оно и на самом деле так. Только мне все равно не нравится то, что здесь творится.
Прошло пять дней с того момента, как она самостоятельно поднялась на ноги. Здоровье, подорванное в схватке с могущественным противником, медленно восстанавливалось; и Миральда тихонько попросила его повезти ее на прогулку куда-нибудь подальше от шума и суеты лагеря.
Геллер не стал возражать – приказал седлать коня, и вот – они сидят в вечерней тишине мелколесья, вдыхая запах свежести и любуясь цветом неба.
Миральда сорвала мелкий цветок, понюхала и положила на ладонь, к кусочкам мха. Геллер только приподнял брови.
– Что это ты делаешь?
– Хочу поглядеть, осталось ли во мне хоть что-нибудь от былой силы, – невозмутимо ответила Миральда, – надеюсь, ты не боишься?
Он с сомнением взирал на мох и синий венчик цветка на узкой ладони.
– Я не могу позволить себе оставаться беззащитной, – пожала плечами ведьма.
Резко сжала кулак, сминая собранные сокровища, затем выбросила руку вперед. Что-то коротко сверкнуло – и из ствола ближайшего дерева потянулась тоненькая струйка дыма. Геллер только моргнул. Что ж теперь, вообще ей ничего в руки не давать, этой ведьме? Если даже в обычном мхе и цветах таится Сила?