– Так что возможно, Уингэм, у твоей племянницы теперь просто будет новый дом, большой и просторный.
Старик подошел ближе. С такого расстояния отдельные руны стали вполне различимы. Протянув руку, Уингэм коснулся границы силового поля, излучаемого книгой.
В тот же миг все его тело покрылось мурашками, старик дико вскрикнул и отлетел далеко назад. Остальные бросились к нему и помогли сесть.
– Да, похоже, книгу Женги голыми руками не возьмешь, – заметил следопыт.
– И что же она тем временем здесь настроит? – стуча зубами, спросил Уингэм.
Спутники озабоченно поглядели друг на друга.
– Видно, пора мне ехать в Ворота Ваасы, – решил Мариабронн.
– Самое время, – вставила Аррайан.
Вернувшись в город, следопыт и Уингэм оставили девушку и ее друга у ее дома, а сами отправились к южным палишукским воротам.
– Но моя лошадь в городе, – возразил Мариабронн, когда старик потянул его через ворота к своим повозкам.
– Пойдем-пойдем, – не терпящим возражения тоном сказал тот. – Так будет лучше.
Поравнявшись со своей повозкой, старик скрылся внутри и почти сразу вернулся, держа в руках небольшой мешочек.
– Это обсидиановый жеребец, – пояснил он, извлекая из кожаного чехла обсидиановую фигурку тощего скакуна с раздутыми ноздрями. – С помощью этой статуэтки можно вызвать ночной кошмар, который скачет без устали – ну, пока действие волшебства не кончится, – однако ты окажешься в крепости задолго до этого.
– Кошмар? – настороженно переспросил следопыт. – Существо нижнего уровня?
– Ну да, да, конечно, но он всецело подчиняется власти статуэтки. Так что не волнуйся, смелый воин, тебе ничто не грозит.
Мариабронн взял фигурку и подержал в ладонях.
– Скажи лишь: «Черное Пламя», – велел Уингэм.
– Черное Пла… – начал следопыт, но осекся – старик приложил палец к его губам.
– Не говори, пока держишь его в руках, если только не хочешь, чтобы тебя самого оседлали, – со смешком предостерег старик. – И прошу, не надо вызывать это адское отродье в моем лагере. Перепугает всех покупателей, терпеть этого не могу.
– Может, и сожрет кого, – предположил Мариабронн.
– Да, горячий коняшка, – подтвердил Уингэм.
Следопыт помахал и хотел уже уйти, но старый полуорк ухватил его за рукав:
– И умоляю, сделай все как можно деликатней.
– Чтобы не выдавать Аррайан? – испытующе поглядев на него, уточнил Мариабронн.
– Все ведь с нее началось, – кивнул старик и оглянулся в сторону города, как будто племянница могла его слышать. – Может, она и сейчас отдаёт ему свои эманации. Если об этом узнают, это может очень плохо сказаться на бедняжке, а она ведь ни в чем не виновата.
Помолчав немного, Мариабронн спросил:
– Нетрудно было бы победить заклятие короля-колдуна, пожертвовав ее жизнью? – И, не дожидаясь ответа старика, добавил: – Создания Женги всегда ставят нас перед нравственной дилеммой. Их можно одолеть ценой жизни ни в чем не повинного человека.
– И наших душ, если мы решимся принести такую жертву, – добавил Уингэм.
Мариабронн ободряюще улыбнулся:
– Я скоро вернусь.
Уингэм с тревогой поглядел на север, как будто ожидал, что там, над стеной города, уже высятся грозные башни замка.
– Хорошо бы, – прошептал он.
Отойдя подальше от повозок, Мариабронн поставил фигурку на землю и шепнул:
– Черное Пламя.
Из статуэтки вырвались языки черного и пурпурного огня, и следопыт отскочил, едва удержавшись от крика. Но пламя не обжигало. Мариабронн зачарованно смотрел, как пляшущие языки огня взметнулись еще выше. Постепенно, клонясь и извиваясь под напором вечернего ветра, огонь принял форму коня, затем поднялся ввысь и растворился, а на земле остался стоять дымящийся жеребец.