– Тогда зачем мы сюда пришли?
– Я уже достаточно ясно объяснил это.
– У тебя очень странное понимание слова «ясно».
Джарлакс даже не взглянул на него.
– Надо думать, ты считаешь, что больше мне и не нужно знать, – раздраженно продолжал убийца.
– Иногда под кожурой неприятного на вид плода скрывается сладчайший сок, – наставительно проговорил дроу.
Энтрери оглянулся на высокую стену и промолчал. Они вышли оттуда на «дневную прогулку» – так назывались вылазки охотников с целью беглой разведки и внезапного нападения. Такие «прогулки» были в ходу, и все новички получали подобные задания, чтобы как следует осмотреться и привыкнуть к тундре. Первые авантюристы обычно уходили в дикие земли без всякого опыта и провожатых, и многие так и сгинули без вести. Однако Армия Бладстоуна подошла к делу весьма серьезно, и теперь подобные пробные вылазки стали для вновь прибывших не просто желательными, а превратились в обязательную повинность.
Энтрери терпеть не мог строгих правил, да и углубляться в тундру у него не было ни малейшего желания. Возможность кончить свою жизнь в поисках дна бездонной трясины его ничуть не привлекала.
Джарлакс медленно поворачивался на месте, будто принюхиваясь. Сделав полный оборот, он снова повернулся на северо-восток, в сторону Великого Ледника, и, ткнув пальцем, сказал:
– Думаю, туда.
Он сразу двинулся в путь; Энтрери ничего не оставалось, как, пожав плечами, пойти следом.
Чтобы не влезть в топкую грязь, они шли по каменистому подножию Гален. Правда, так возрастала вероятность напороться на гоблинскую западню, но приятелей столкновение с ними не пугало.
После часа блуждания среди серых камней и ледяных луж Энтрери ворчливо заметил:
– А я-то думал, тут нечисть на каждом шагу – сражайся не хочу. Разве не так кричали все листовки в Гелиогабалусе?
– Да, обещали двадцать золотых в день, – подтвердил Джарлакс. – И все это за удовольствие перебить с десяток гоблинов. По-моему, сумма называлась именно такая. Но может, они потому и не боятся назначать такую высокую цену, что все твари тут уже давно повывелись?
– Долго ты еще намерен мерить мили по этим пустошам? А то я вернусь обратно, – заявил Энтрери.
– Всегда скажешь что-то ободряющее.
– Говорю то, что есть.
Джарлакс рассмеялся и поправил шляпу.
– Много миль идти не придется, – сказал он. – Ясно как день – противник где-то рядом.
Энтрери недоверчиво поглядел на него.
– Ты заметил след рядом вон с той лужей?
– Он мог быть оставлен несколько дней назад.
– А я думаю, на поверхности отпечатки не сохраняются так долго, – сказал дроу. – Вот в Подземье след от сапога на мягкой земле может оставаться нетронутым тысячу лет, но здесь…
Энтрери только молча пожал плечами.
– А я думал, ты мастер выслеживать врагов.
– Я не разбираю следы в грязи, я нахожу врагов, зная их привычки и характер, или же собираю сведения у тех, кто их видел.
– Собираешь при помощи кинжала, как я понимаю.
– Как получится. Но по пустыням и болотам в поисках чудищ я обычно не бегаю.
– И, тем не менее, ты не впервые в таких местах. И в следах разбираешься.
– Я могу лишь с уверенностью сказать, что нечто оставило отпечаток рядом с лужей, – уточнил убийца. – Это могло случиться сегодня, а могло и несколько дней назад – в любой момент после того, как прошел последний дождь. А кто или что его оставило, я понятия не имею.
– Мы в месте, кишащем гоблинами, – перебил дроу. – Так было сказано в листовках.
– Мы в месте, где полно людей, охотящихся за гоблинами, – поправил Энтрери.
– Говоришь то, что есть? – поддразнил его Джарлакс.
Артемис молча смерил его недовольным взглядом.
Они блуждали еще несколько часов, но потом на севере стали собираться грозовые тучи, и товарищи повернули назад к крепости.