— Хочешь трахнуть наследницу Великого Дома Империи? — насмешка Гилда вторглась в его непристойные мысли. — Я не возражаю, только все это чревато непредсказуемыми последствиями… — он поправил подушку и продолжил. — все эти земные аристократки… Пара часов удовольствия… потом куча проблем. А тут сама Пат Беленус! — голос преисполнен издевательского почтения.
Любовники расхохотались.
— Добро пожаловать на праздник в честь появления на свет моей прекрасной сестры! — экзальтированное восклицание оборвало смех.
На веранде, где отдыхали двоюродные братья, возник из ниоткуда Август Беленус собственной персоной. В отдалении, на песчаном пляже, словно чертополох в райском саду маячила уродливая Торпеда XIII — его личный аэрокар.
«Он слышал?..»: тревожная мысль набежала облаком и тут же растаяла.
— Я хочу сам доставить вас до места. Пат пожелала устроить бал-маскарад и по своему желанию подобрала образы для всех почетных гостей… — он говорил и говорил, не переставая, за короткий полет кузены не смогли вставить ни слова. Высокий, тощий, болезненно-бледный, с редкими рыжими волосами он походил на свою красавицу сестру как аист-марабу на райскую птицу.
«Почему он ничего не делает со своей плешью? Лень или нет времени?.. Вряд ли…»: мысли вяло ворочались в голове под словесный понос наследника крупнейшей корпорации Империи Солнца.
— Мы прибыли.
— Ты очень любезен, Август, — Лейв, стараясь быть учтивым, поклонился.
— Вперед! Сюда! — он махнул рукой в черной перчатке в сторону невесомой серебристой конструкции, висящей прямо над рукотворным озером.
Как только все трое взошли на мост, тусклое серебро преобразилось в сапфировое стекло — они будто шли по воде; декоративные светящиеся рыбы поднимались к поверхности и, блеснув разноцветной чешуей, снова уходили на глубину, оставляя за собой золотистые, изумрудно-зеленые, лилово-аметистовые следы, медленно тающие в легкой ряби.
Впереди среди пальм, парящих светильников, подносов с коктейлями и всевозможными лакомствами смеялись, танцевали, напивались, меняли собеседников тысячи людей в самых разнообразных одеждах. В небе то извергали пылающую лаву вулканы; то проносились, дыша огнем, фантастические драконы; то трепетали невесомыми перламутровыми крылышками экзотические бабочки. Непрерывные залпы фейерверка заглушали музыку и гомон толпы.
Бал правил островом.
— Вы в гостях у Патриции и Августа Беленусов! Все надевают маски, все веселятся под покровом тайны!
Вопли уже откровенно выбешивали.
Как только они ступили на другой берег, очередные полуголые девушки задушили их ожерельями из плюмерий. Лейву предложили маску черного ящера Палланта, Гилд нацепил на голову морду мантикоры с Гиены и обернулся к Августу:
— А ты? — он вопросительно оглядел глухой черный пиджак с воротником стойкой, черные перчатки и такие же черные брюки.
— Сегодня царит и празднует моя драгоценная младшая сестра! — Август неестественно быстро взмахнул руками. — Я остаюсь в тени… — и растворился среди львов, волшебниц и сильфов.
— Ну его к черту, Гилд, — Лейв хлопнул кузена по широкой спине, — Нам велено веселиться!
Лейв нор Хейд обратился в зрение.
Лейв нор Хейд обратился в слух.
Где-то там, среди причудливых масок, ярких красок, среди мерцания парящих светильников скрывалась его цель — великолепная Пат Беленус.
Он шел сквозь пеструю толпу, как лайнер сквозь океанские волны, не обращая внимания на восхищенные взгляды и попытки заговорить — сына Великого Андиотра Федерации Вестерлунд многие узнавали даже под личиной. Он миновал сцену, где кто-то играл на флёр-де-вёдетт-сенсо.
— Убожество! Неделю назад, во время торжества в честь прибытия Его Величества на Гавайи выступал музыкант по прозвищу Лис — он был изумителен! Невероятные мелодии… Почему Пат не пригласила его? — чей-то капризный голос на мгновение задел его слух.
Вдруг…
К изгибам ее тела льнул аквамариновый шелк; тяжелые, цвета красного дерева волосы свободно ложились на плечи, в прорезях полумаски влажно блестели темные глаза, на полной груди мерно покачивался в такт шагам хозяйки бриллиант «Рагнит».
Ему навстречу шла Пат Беленус.
— С днем рождения, Девочка-Лисичка, — Лейв отвесил глубокий поклон.
— А ты вырос, Ящер Палланта, — в полумраке ее губы блестели как налитая соком черешня. Она протянула ему невероятно тонкую руку — ни одного браслета или кольца, да и зачем, когда есть легендарный камень, названный в честь первой владелицы?
— Ты тоже не теряла времени даром, — он оставил влажный поцелуй на изящной кисти и теперь осторожно сжимал в своих огромных ладонях хрупкие пальчики. — Пойдем куда-нибудь поговорим… Я хочу проверить — помнишь ли ты лето Палланта?
— О да, время в «Игдрасиле»… — короткая пауза, быстрый взгляд. — Оно было самым счастливым… — голос чуть дрогнул. — Видимо потому, что мы были детьми. – Легкий смех прозвенел в воздухе хрустальными колокольчиками и затих, заглушенный шумом толпы.
— Пат, — он прижал ее руку груди. — Пойдем отсюда.
Острые полированные ноготки впились в ладонь — девушка потянула Лейва куда-то в сторону…
Постепенно людей становилось все меньше, звуки музыки, смех, веселые крики превратились в фоновый гул. Только в ночном небе продолжали взрываться вулканы и распускаться причудливые цветы.
На прямой как стрела пальмовой аллее Патриция остановилась и перевела дух:
— Вот, — легкий взмах руки в сторону видневшегося в конце мощеной синим мрамором дорожки небольшого дома. — Мое личное бунгало, там мы можем спокойно поговорить.
Отогнав назойливый светильник, девушка бросила маску на полупрозрачный оникс пола — в центре комнаты он светился огненно-желтым — и, схватив с подлетевшего подноса бокал вина, проглотила двумя глотками бордовую жидкость. Несколько капель упали на платье, и казалось будто это кровь.
— Аквамариновый наряд и мордочка лисицы того же цвета. Немного неестественно, но стильно, — Лейв поднял отброшенную Патрицией маску. — Ты знала, что я прилечу?
— Я надеялась, — она смотрела на него как-то странно, словно хотела рассказать что-то важное.
Тогда он понял ее по-своему и, преодолев одним прыжком разделявшее их расстояние, стиснул в объятиях. На вздымающейся груди сиял бриллиант, из уголка черешневых губ на подбородок стекала тоненькая темно-красная струйка. Медленно, снизу вверх он слизнул терпкую влагу и впился в желанную мягкость.
Девушка замычала, попыталась вывернуться, но Лейва уже покинул здравый смысл — он сдернул с загорелых плеч ненужные тряпки и зарылся лицом в роскошные округлости, руки скользнули по стройной спине вниз.
— Ты прекрасна, Пат Беленус!
Застежка открылась.
«Рагнит» со звоном покатился по полу.
— Остановись! — Пат попыталась вывернуться. — Подожди…
— Убери свои грязные лапы от моей сестры! Ты, порождение монстров из пробирки!
Лейв обернулся и успел увидеть, как рука в черной перчатке запустила в них какой-то предмет. Он оттолкнул девушку в сторону — та неловко упала — и пригнулся. Неизвестный предмет угодил в один из светильников, тот врезался в стену, отскочил, задел другой… По огромной комнате хаотично заметались тени, и среди них стоял разъяренный Август Беленус.
— Вон. Из моего. Дома. Мразь, — лицо перекошено, во лбу бьется синяя жила, в глазах плещется безумие.
Лейв изумленно замер.
— Остановись! — поднимаясь, Патриция наступила на подол платья, треск рвущейся ткани взрезал недолгую тишину.
На Лейва черной стрелой летел Август.
Риконт увернулся, и удар кулака разнес вдребезги огромное зеркало, осколки брызнули в стороны острыми гранями.
Где-то далеко пронзительный крик:
— Нет!..
От второго удара Лейв отпрыгнул вправо дикой кошкой и приземлился на четвереньки прямо в желтое пламя, которое тут же стало оранжевым, а затем вспыхнуло алым.
«Как этот homo sum смог разбить зеркало, не повредив руку?!»
Он замешкался…