- Миа, знаешь, что?
- Что, папочка?
- Я тут подумал… Не хочешь ли ты приобрести штанишки и футболочку? В этом путешествовать удобнее, чем в платьях.
Миа думала долго, она обожала красивые платья. Но если папа хочет, она наденет даже куртку летом, и согласилась. Они зашли в ближайший магазинчик с детской одеждой. Так Миа сменила платьица на костюмчики, а роскошные черные локоны были заплетены в тугую косу и спрятаны под капюшоном легкой толстовки.
- Не расстраивайся, милая. Как только мы устроимся на новом месте, ты снова будешь одевать платья.
Миа кивнула, прижимая к груди плюшевого зайца. Из бывшего дома она не взяла много игрушек, лишь этого зайца, да ту куклу, которую она заставляла ходить. Игрушки были для нее чем-то второстепенным, и платья тоже. А самым главным для Мии был папа.
С утра у Леона было приподнятое настроение. А чего грустить, если все идет, как надо? Хакер у него уже есть, а скоро появится и загадочный Токэла. Его посредник не убежит далеко, не того полета воробушек. И все было бы прекрасно, если бы не телефонный звонок, принесший дурную весть. Ему сообщили, что все его денежные средства были переведены на благотворительность, да еще и ехидно так «спасибо» сказали.
- Что?! – взревел министр обороны, багровея, но с той стороны уже положили трубку.
Он с минуту нервно метался по кабинету, пытаясь заново научиться дышать. Наконец, более-менее справившись с собой, трясущимися пальцами нажал кнопку у стола и прохрипел:
- Рао ко мне. Быстро.
Рикт не заставил себя долго ждать, явился буквально через пару минут. Леон выдержал долгую паузу, не сводя хмурого взора с его грубого смуглого лица, что делать было весьма непросто из-за разницы в росте.
- Рао, что делал этот сопляк в тот день?
Громила задумался, потом сказал:
- Взламывал тот ноутбук. Долго очень, ругался – жуть.
- И все? – подозрительно прищурился босс.
- Все. – предельно честно ответил Рао.
Не доверять рикту у Леона не было оснований, он не первый год работает у него и еще ни разу не подводил.
- Ко мне его, есть работка.
Сдержанно поклонившись, громила ушел, вернулся быстро, с мальчишкой подмышкой. Видимо при таком росте он ходил куда быстрее людей и отстающий от его шага хакер раздражал Рао.
Поставленный пред светлые очи начальства Иму выпрямился, откинул с головы капюшон и уставился на Леона раскосыми глазищами. Чего, мол, надо? Министра жутко раздражала эта его привычка, ни «здрасте», ни «до свиданья» - стоит и пучит банки.
- Ну? – подстегнул его начальник, просверливая хмурым взглядом.
Может, на других это и действовало, они начинали что-то мямлить, оправдываться, прятать глаза. Мальчишка же глаз не отвел:
- Что «ну»?
- Кренделя гну! Ты так и не выяснил адрес Токэлы!
От его повышенного тона метис даже не поморщился, развел ручками и невинно хлопнул красными длиннющими ресницами:
- Может, он куда лучший хакер, чем я.
- На кой черт ты тогда мне нужен?! – взревел Леон.
- Действительно. – уголок его губ подозрительно нагло приподнялся – Я программист, а не хакер.
- Я буду решать, кем ты будешь!!! Скажу, что ты пес – и будешь хвостом вилять!!! – он едва не сорвал голос, а мальчишке хоть бы хны. – Меня взломали, все мои счета. Я почти уверен, что это Токэла. – проговорил он уже более спокойно и встал со своего кресла, уступая место Иму – Найди его адрес, или, клянусь, лично утоплю твою бестолковую наглую голову в канализации, сразу после того, как собственноручно ее оторву!
После этого обещания Леон пристально всмотрелся в его лицо, и увидел, что мальчишка впечатлился. Как-то неловко ссутулившись, он неуверенно скользнул за его рабочий стол, подтянул к себе клавиатуру, и пальцы его дрогнули, прежде, чем начали порхать по клавишам.
Леон не мешал ему, он тихо прохаживался по кабинету, иногда оглядываясь на хакера. Тот хмурил тонкие красные брови, притоптывал ногой, что-то бормотал себе под нос, иногда даже и непечатное, но работал так, что пот проступал на лбу. Начальник удовлетворенно хмыкнул, глядя на это усердие, и занял кресло в углу, сосредоточенно раздумывая уже о чем-то своем. Рао тихонько сидел на ранее облюбованном человеческом стульчике, неестественно ровно держа спину, отчего казался смешным с торчащими вверх коленями.
Наконец, по прошествии долгих трех часов Иму замер, уставившись в дисплей невидящим взглядом. И таким потерянным было у него лицо, что Леон не выдержал, подошел и навис над растрепанной красной макушкой с противоположной стороны стола:
- Ну, что там?
- Адреса подключений очень запутаны, не могу сказать первоначальный адрес. Только последний.
- Ну, так скажи последний! – прорычал Леон, начиная свирепеть.
- Это адрес антикоррупционной службы.
- Что за черт? – Леон почувствовал, как кровь отходит от лица, а затем наступает волна удушья.
Он рванул пальцами ворот рубашки, пуговицы живописно разлетелись по полу. Ноги отказались держать его и, ухнув в кресло, он простонал:
- Воды! Рао, дай воды!
Рикт метнулся к графину, щедро плеснул в высокий стакан прохладную прозрачную жидкость и поднес ее хозяину. Леон глотнул раз, другой, залпом выпил весь стакан и заново научился дышать.
- Ну, Токэла! Попадись ты мне, сволочь! А вы… - он перевел взгляд на Рао и Иму – Идите отсюда, чтобы глаза мои вас не видели! Бесполезные придурки!
«Придурки» возражать не стали и шустренько выползли за дверь. Рао было жаль мальчика, там, в кабинете, он выглядел таким подавленным, и рикт повернулся к нему, собираясь сказать что-то ободряющее. Только Иму уже не выглядел ни подавленным, ни расстроенным, по его лицу блуждала слабая полуулыбка, и весь вид был как у кота, слямзившего хозяйскую сметану.
Метис, конечно, заметил его взгляд, постарался нахмуриться, ну или хотя бы принять безучастный вид, но рикт уже видел то, что видел. Он осуждающе покачал головой и тихо прошептал:
- С огнем играешь, мальчик.
Вторые сутки в дороге девочке надоели, но спрашивать у отца скоро ли они приедут в новый дом, она не решалась. Он выглядел неважно, словно с той последней ночи в их прежней квартире совсем не спал.
Киор остановился на ночь, завернув по грунтовой дороге в густой подлесок. Расположил дочку на заднем сидении, себе разложил переднее. Он дико устал за эти часы, и влияла так на него не дорога, а не усыпающая ни на миг тревога.