Пленник зло усмехнулся.
- Итак, - продолжил Атэ, - если даже тебе удастся меня убить – а это сейчас маловероятно - через некоторое время меня хватится мой друг, хозяин этого замка. И вряд ли ты сможешь убить и его.
Узник не двигался, не выражая никаких эмоций.
- Конечно, ты можешь рискнуть, – Атэ задумался и добавил. - Я бы рискнул. Если бы был безумен. Если бы у меня не было надежды.
Тар Ханэ не отвечал, но для Атэ это уже было согласием. Узник пока не оставил мысль о побеге.
- У нас есть другой вариант, - продолжил Атэ. Он видел, как в смятении мечутся глазные яблоки темного, скованные веками. Пленник слушал. – Я открою замок, и ты подпустишь меня к себе. Я осмотрю твои раны. Ничего более, - поспешно добавил Атэ, заметив, что губы мага снова начинают кривиться в злой усмешке. Теперь было самое трудное. – Потом я закрою кандалы, Тар Ханэ. Но я не прикую тебя к стене. Это будет жест доброй воли.
- Награда, - выплюнул узник сквозь зубы всё с той же злостью.
- Нет, - спокойно сказал Атэ. - Именно жест доброй воли. Потому что я вернусь. Как только смогу. И заберу тебя отсюда. Клянусь.
Отступник ответил не сразу. Вопрос висел в воздухе, но Атэ ждал, пока он прозвучит вслух.
- Посмотри на меня, - сказал пленник почти спокойно, - неужели ты думаешь, я поверю… светлому?
- У меня нет ответа, - сказал Атэ тихо, - решать только тебе.
Он снова сделал паузу, дожидаясь, пока пленник осмыслит сказанное.
- Я подхожу, - предупредил он через некоторое время.
Тёмный сидел неподвижно. Атэ присел на корточки и коснулся пальцами стального ошейника. Узник по-прежнему не двигался. Атэ нащупал замок и стал по очереди пробовать разные ключи из связки. Он не торопился. А вот пленник начинал выходить из себя. Он тяжело дышал. Терпеть другого человека так близко он мог с трудом. Наконец, замок щёлкнул. И раньше, чем Атэ успел вытащить ключ, отступник рванулся вперёд. Обломанные ногти впились в горло Атэ, но чудо не произошло. Отчаянье не придало пленному магу сил. Атэ легко отшвырнул противника к стене – тело его было лёгким, как пушинка.
Не дожидаясь новой атаки, Атэ рванул из рукава конверт с итой и, торопливо вдохнув ее, воздел руки перед собой. Он провёл ладонями от середины в сторону, и тело противника, и без того распластанное по камню, растянулось, будто морская звезда, прикованная к песку – руки над головой, ноги широко разведены в стороны. Атэ медленно подошёл ближе. Теперь он мог не сомневаться, что пленник не сможет сопротивляться, но предпочитал не рисковать. Воля к победе, накрепко засевшая в голове тёмного, вызывала невольное восхищение.
Атэ развёл в стороны полы и без того разорванной мантии и увидел перед собой решетку рёбер, плотно обтянутую кожей. Тар Ханэ почти не кормили. Это не удивило ведьмака. Он положил пальцы на грудь пленника чуть ниже плеча, туда, где темнел синий завиток какой-то татуировки, и медленно провёл вниз, минуя многочисленные шрамы. Тот издал глухой яростный стон, и, к своему удивлению, Атэ увидел, как напрягается мужская плоть темного. Атэ резко отдёрнул руку и отступил. Он чуть было не утратил контроль над магическими узами, удерживавшими пленника неподвижно, настолько неожиданной оказалась эта реакция. Он всмотрелся в измученное лицо – зубы пленника оказались плотно сжаты, он удерживал контроль с таким же трудом, как и сам Атэ. Решительно замотав головой, чтобы отогнать наваждение, он снова подошёл к отступнику и прочертил пальцами ту же линию.
- Я просто проверю, всё ли в порядке с внутренними органами, - сказал Атэ вслух, не зная кому больше нужны эти объяснения, ему или пленнику. – Сердце, - произнёс он, останавливаясь ненадолго там, откуда раздавался размеренный тяжёлый стук. - Лёгкие, - он прочертил пальцами линию слева направо, заставляя пленника закашляться. - Небольшой бронхит.
Атэ неуверенно приложил руки к груди пленника и сосредоточился, снимая воспаление. Несмотря на всю свою осторожность, Атэ видел, как реагирует тело пленника на эти прикосновения. Это было неестественно, но Атэ заставил себя не думать о возбуждении своего невольного пациента. Проведя ладонями дальше, ведьмак исследовал органы пищеварения. Нахмурился, обнаружив застарелую язву желудка, и мягко погладил пленника по впалому животу. Движение пришлось повторить несколько раз – здесь требовалось куда больше целительной энергии. И каждый раз, когда пальцы Атэ касались израненной кожи, пленник вздрагивал и крепче сжимал кулаки, пришпиленные к стене магией иты.
- Вот и всё, - произнёс Атэ, убирая руки.
Отступник молчал, занятый собственной внутренней борьбой. Атэ аккуратно запахнул обрывки мантии, поднял с пола ошейник и снова защелкнул его на шее пленника.
- Я сдержу обещание, - сказал он, отодвигаясь, - путы скоро спадут, и ты сможешь передвигаться по камере. Но тебе же лучше, если Кален не узнает ни об этом, ни о том, что мы делали наедине. - Атэ коротко усмехнулся, - И чего не делали, конечно.
***
Атэ подцепил факел и вышел из помещения.
Он плотно закрыл дверь и запер одним из ключей, висевших на связке. Теперь, когда в руках у него был хоть какой-то источник света, путь наверх показался не таким долгим и запутанным. Однако стены, пропитанные тьмой, всё так же давили на него со всех сторон.
Кален ожидал его в той же гостиной. Он пил вино из серебряного кубка, разукрашенного звериным орнаментом.
- Тебе понравилось? – спросил он, слегка поворачивая голову в сторону гостя.
Атэ только кивнул, не в силах врать. Он взял со столика забытый хрустальный бокал и залпом осушил его.
- Кален, – сказал он медленно, будто ему приходилось говорить в воде, - я устал сейчас. И меня ждёт… ждут.
Кален довольно кивнул и хитро посмотрел на Атэ.
- Но ты придёшь ещё? – спросил он.
- Обязательно, - Атэ почти выдохнул это слово и замолчал, не желая продолжать.