Ветер трепал гриву лошади. Мелкие камни отскакивали от копыт. Жаль, что время нельзя остановить на месте, придержать всего лишь на час… Но Петриция радовалась, улегшись на краю повозки и подложив под голову свою сумку, потому что еще не знала, чем окончится этот долгий день…
Глава 3
– А ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, ЗА ЧТО СОЖГЛИ ВЕДЬМ?
– ЗА ПАКОСТИ!
– А ПОЧЕМУ ОНИ ПАКОСТНИЧАЛИ?
– ПОТОМУ ЧТО ОНИ ВЕДЬМЫ! И ПОТОМУ ЧТО ХОТЕЛИ ЖИТЬ…
К вечеру небольшая кособокая скрипящая повозка с выдохшейся лошадью нагнала остальных торговцев. Седой старик, которого, как выяснилось, звали Менис, не стал подъезжать вплотную к своим товарищам и держался от них на некотором расстоянии. Расплывчатый лик высоких ворот уже виднелся под лучами уходящего солнца, припекающего спину, когда Петра, наконец, отмахнулась от остатков дремы и села удобнее, закинув лямку своей легкой поклажи на плечо.
– Подъезжаем, дочка! Лишь бы успели!
Повозки с торговцами затормозили около городских ворот. Серая каменная стена непреступной скалой возвышалась над головами столпившихся людей и стражников. Гомон стоял такой, что девушке нестерпимо захотелось огреть всех этих крикунов чем-нибудь потяжелее, да по несколько раз. Мигрень, которой так часто пользовались Леди на приемах как предлогом, чтобы удалиться в укромные уголки вместе со своими кавалерами, разыгралась не на шутку. Жаль, что маги могут болеть, как и обычные люди без каких-либо способностей.
– Гор[1] Менис, а почему они стоят? – Петриция разглядывала представшую картину.
– Не знаю, дочка. До закрытия еще есть время. Минут двадцать, но все же есть. – Он щурился чуть мутноватыми глазами, пытаясь увидеть причину неожиданной задержки.
– Менис! Разворачивай свою кобылу! Город уже закрыт! – молодой парень поправлял на своей повозке ткань, укрывающую товар.
– А почему так рано? – в ответ прокричал ему старик.
– Сказали – новый указ! Чтобы адепты из этой чертовой Академии не шастали туда-сюда.
– Гор Менис, вы отправитесь обратно?
Петра поняла, что ей придется заночевать прямо у ворот. Спать на земле не хотелось, но других вариантов не было. Разве что торговец останется ждать утра, тогда можно будет заночевать, сидя в повозке.
– Я потратил два дня на путь и, если не считать твою монету, не получил дохода. Я дождусь открытия. Да и ехать в ночь опасно – разбойники не дремлют.
Старик откатил повозку на траву к одиноко стоящему дереву. Листья его уже начинали желтеть, но пока не опадали. Ночь надвигалась, принося с собой легкий флер свежести вместе с прохладным ветром. Торговцы в отдалении разожгли небольшой костер. Его сухие ветки потрескивали, мерцая бордовыми отсветами. А языки пламени танцевали, переливаясь солнечными палитрами от яркого желтого до страстного бордового.
Петра села на землю недалеко от остальных и открыла сумку. Так некстати начинало тянуть низ живота. В резиденции нянечка бы обезболила при помощи Тьмы, а здесь девушка ничего не могла. Она не знала, как применить силу, чтобы добиться такого эффекта. Ей оставалось надеяться, что среди склянок порошков и трав есть то, что поможет справиться с женской напастью. Взгляд зацепился за интересное название: «Порошок от запора». Ниже была приписка маленькими буквами: «не использовать больше, чем умещается на кончике ножа».
Над костром подвесили объемный котел. Торговцы доставали провизию и собирались готовить похлебку на всех. В узелке, переданном хозяйкой таверны, еще оставалось достаточно еды, чтобы устроить плотный ужин на двоих. Старик привалился к повозке и прикрыл глаза. Все-таки возраст сказывался – Петра видела, что мужчина устал.
– Эй, Менис! Может, уедешь? Ведь мои горшки дешевле, а значит, купят у меня! – торговец, что нагрубил ей в таверне, хамовато поблескивал глазищами и приглаживал свои густые усы.
– Зато мои – лучше по качеству. Ты давно не используешь дорогие материалы! Толку с твоих горшков? – старик даже не открыл глаз, проговаривая все это.
– Ты же знаешь, что горожане всегда покупают то, что дешевле! Опять уедешь ни с чем! Сколько ты потерял на прошлой ярмарке? И не заработал ни монетки! – другие торговцы предусмотрительно не вмешивались в разговор.
– А разве вы не хотите заработать? Вам ведь приходится снижать цену, чтобы брали у вас! – не выдержав, Петра вмешалась в разговор.
– Лучше иметь мало, но постоянно, чем не иметь ничего! – ответил грубиян, ухмыляясь.
– А хотите иметь больше?
– А кто ж не хочет!
– Тогда выкупите оптом весь товар у конкурента. Перемешайте со своим и поставьте одну цену на все. Вы заработаете в разы больше и избавитесь от конкурента!
Девушка очень хотела помочь своему новому знакомому, тем более что он единственный среди них всех относился к ней с истинным добром.
– Я не буду покупать их за двадцать пять медяков! – нахохлился собеседник.
Старик все это время прислушивался к разговору и даже вынырнул из дремы. Он хотел было что-то сказать и уже открыл рот, но Петра не дала ему этого сделать.
– Сколько стоят ваши горшки?
– Двадцать медяков за штуку.
– Сколько у вас горшков? – девушка собиралась посчитать в уме выгоду, но боль отвлекала и возвращала мысли на себя.
– Двадцать восемь.
– А у вас, Гор Менис?
– Двадцать шесть, – ответил торговец, почесав седую макушку.
– Если вы поставите цену в тридцать медяков на все, то заработаете больше четырех серебряных, и это без уже включенной в стоимость накрутки.
Мужчина задумался, а старик даже задержал дыхание. От волнения ногти Петры впились в ладони, оставляя лунообразные следы и причиняя кратковременную боль.
– Хорошо! Я согласен! – грубиян встал и пошел к своей повозке.
Он подкатил ее к другой стороне дерева и остановил там рядом с привязанной лошадью, которая поглощала траву, словно была голодным волком, долгое время скитающимся по Приграничью Империи.
– Малвин, Эгой! Идите соберите еще веток! Нужно поддерживать огонь! – крикнул он молодым людям.
Парни вскочили на ноги и направились в сторону частого леса, окружающего городскую стену. Годов им было не больше, чем Петре, а может быть, даже и меньше. Весь вечер они суетились и помогали своему, видимо, отцу. Их черты немного отличались, но создавалось впечатление, что родились они в один день.
Изумленный старик получил деньги, а конкурент с упорством счастливого Дракона перекладывал выкупленную добычу в свою повозку. В животе у девушки громко зашумело. Она скривилась от боли и положила руку на тянущее тупой болью место. Журчание не прекращалось, и Петре ничего не оставалось, как схватить сумку и побежать в глубь леса.
Свернув за первый пушистый куст достаточной высоты, она пробралась в его центр и присела на корточки. Где-то квакали лягушки. Ветер трепал листву деревьев, перебирая желтеющие листочки. Было темно, но костер хорошо просматривался в нескольких десятках метров от этого места. Раздался хруст ломаемой ветки, и девушка боязливо повернула голову на звук.
– Отец сказал, дождемся, когда все уснут, и сопрем девчонку. Может, он разрешит с ней позабавиться перед продажей?!
– Навряд ли! Если она еще невинна, то будет стоить дороже!
– А успеем добраться до утра? Свирсай все-таки далековато!
– Да тут ехать несколько часов от силы! Там есть таверна – почти на самой границе. Может, отец похвалит за работу да и вознаградит нас хотя бы одной девицей!
Парни прошли мимо, а Петра даже забыла, зачем присела в этих кустах. Об этом напомнили затекшие ноги и очередное журчание желудка. Все-таки простая еда плохо влияла на ее желудок, привыкший к совершенно другой пище. А может быть, в этом были виноваты грязные руки, которые она мыла только утром в таверне.
Подслушанный разговор ей откровенно не понравился и испугал, создав в душе сгустки обволакивающего страха. В глубине сознания шевельнулась родная Тьма. Она оплела сначала грудь, а потом уже распространилась по всему телу. Разум стал чистым, а боль в животе притупилась. Петриция взяла из сумки средство гигиены и бутылек с закрепляющим средством. Ей не хотелось просидеть всю ночь в кустах, становясь обедом для комаров и мушек. Но в голове тут же возникла грандиозная идея.