– А можно спросить, что сказать моффам губернаторам о теме встречи?
Пеллаэон помолчал. Посмотрел на блеклые звезды за иллюминатором. Холодные равнодушные огоньки, которые Империя когда-то называла своими. У них было так много всего… и, словно песок, как-то незаметно выскользнуло из пальцев.
– Скажите им, – сказал он без выражения, – что пришло время послать в Новую Республику эмиссара.
Он помолчал и с трудом – защемило что-то меж ребер – закончил фразу:
– … чтобы обсудить условия мирного договора.
2
Пульт управления «Тысячелетнего сокола» издал финальный сигнал приближения к точке выхода, заставив задремавшего было Хэна Соло подпрыгнуть от неожиданности. Расцепив руки, он потянулся, чтобы снять оцепенение в мышцах, и мельком взглянул на дисплей. Почти в точку.
– Эй, Чуй, проснись и вой, – он побарабанил пальцами по сидевшему в соседнем кресле второго пилота вуки.
Чубакка подскочил не хуже напарника и хмуро и недоуменно забурчал, выясняя в чем, собственно, дело.
– На месте мы, вот что, – сквозь зевок объяснил ему Хэн, открывая глаза пошире и пытаясь окончательно проснуться.
Он взялся за рычаги гипердрайва. Таймер на консоли уже начал обратный отсчет.
– Подготовь субсветовые. Выходим из гиперпространства.
Отсчет дошел до нуля, и Соло подал рычаги вперед. За транспаристиловыми иллюминаторами кабины пятнистое небо гиперпространства сменилось дорожками звездного света, которые через мгновение превратились в звезды. Прилетели.
– Точно в десятку, – прокомментировал Хэн, кивнув в направлении сине-красного полумесяца планеты впереди.
Вуки что-то оживленно буркнул.
– Ага, как всегда, вокруг Ифигин толкучка, – согласился Хэн, разглядывая сотни крошечных выхлопных огней, кружащихся вокруг планеты в сумасшедшей пляске. – Основная точка перехода в этом секторе и, как минимум, еще в двух соседних. Наверное, Пыхтелка поэтому и назначил переговоры именно здесь – ни у кого не возникнет желания пострелять, когда есть риск, что под огнем в такой сумятице может оказаться кто-то из своих.
Чуй возмутился. Громко.
– Приношу всяческие извинения, – с ехидцей откликнулся Хэн. – Тогда, с вашего дозволения, я о президенте Гаврисоме. Не знал, что ты столь пылкий его поклонник.
На панели раздался сигнал дальней связи. Вуки хлопнул лапищей по рычажку и рыкнул в микрофон.
– Привет, Чуй, – раздался из динамика бортового комлинка голос Люка Скайуокера. – Вы точно по расписанию. Похоже, что разнообразия ради «Сокол» шел ровно.
– Так ничего же не ломалось. Кроме переключателя комлинка. Чуй вот только что решил его чуток подровнять. Люк, ты сам-то где?
– Только что вошел в тень, – ответил Скайуокер. – А с Чуй-то что?
– Да так, ничего особенного, – невинно откликнулся Хэн. – Небольшие разногласия по политическим вопросам, всех-то дел.
– Ясно. Опять ты обозвал президента Гаврисома Пыхтелкой, да?
– Только ты теперь не начинай, – взмолился Хэн.
Оба покосились на динамик. Чубакка в надежде на поддержку вопросительно рыкнул.
– Ну, по крайней мере, в делах он только языком молоть горазд, – не удержался Хэн.
– Тут калибопам нет равных, – заметил Люк. – Хэн, смирись: наш основной инструмент нынче – слово.
– Да знаю я, уже выучил, – поморщился Хэн и неожиданно для самого себя передразнил жену: – «Мы больше не Альянс и не горстка бойцов. Мы – участники переговоров и арбитры, и здесь мы для того, чтобы помогать правительствам систем и секторов проявлять такт и дружелюбие по отношению друг к другу».
– Что, Лейя именно так и говорила? – уточнил Люк, углубившись в смысл роли «арбитров».
– Ну, может, я чуток ее и отредактировал, – Хэн озадаченно покосился в иллюминатор, потом на дисплей.