Он сделал это на третий день еще и потому, что на последнем перед отлетом докладе лорд Эйзел почему-то произнес загадочную фразу. Она звучала так: «Что бы ни произошло, сир, знайте, что я приду к вам на помощь максимум через три дня». Эоней едва не потребовал объяснений, но сдержался, зная, что Старый Лис никогда и ничего не говорит зря. И если он ограничился всего лишь этой фразой, значит, на то были веские причины.
Однако, как ни странно, этот вопрос не поверг адмирала в сильное смущение. Эканиор вполне уверенно улыбнулся:
-Да, сир. Она вместе с супругом и его сестрой расположилась в орбитальном доке «Праймериз-24». Он находится на самой окраине второго астероидного пояса.
-Вот как? И чем же они там занимаются?
-Простите, сир, но, как я предполагаю, столь отдаленное размещение связано с тем, что, как они утверждают, им удалось захватить одного из Верховных контролеров канскебронов. Так называемое Средоточие.
-Что?! - Император ошалело вытаращил глаза. - И вы об этом не доложили?
-Сир, - адмирал покаянно склонил голову, - мне нет прощения. Но… меня убедили, что вы больше порадовались бы результатам.
Эоней нахмурился. Вот темная бездна, неужели все предположения, на которые намекал ему лорд Эйзел, - полная чепуха и дело совсем не в этом? Впрочем, чего гадать, ведь всего полчаса-час - и он будет знать все совершенно точно.
-Адмирал, мы можем посетить этот док?
-Несомненно, ваше величество.
-Тогда отправляемся.
Эоней не заметил, что, как только он отвернулся, адмирал облегченно выдохнул. Он выполнил задание дяди и заманил императора к доку, но при этом умудрился еще и ни разу не соврать… ну если подходить ко всему вышесказанному с формальной точки зрения. Почему-то это казалось ему чрезвычайно важным. Ведь он же не утверждал, что его убедили именно те, кто содержится в доке, так что с формальной точки зрения все правильно.
К доку они подошли спустя час. Сначала император хотел лететь на своей яхте, но адмирал убедил его, что, если уж леди Эсмиэль и ее спутники укрылись в подобном месте, негоже привлекать к нему излишнее внимание. А передвижения императорской яхты, несомненно, такое внимание привлекут, поэтому лучше воспользоваться его адмиральским катером, к тому же приспособленным для маневрирования в сложной географии астероидного пояса куда лучше огромной яхты. И все это время Эоней маялся от жуткого нетерпения. Ему рисовалось, как Эсмиэль, увидев его, растеряется, вспыхнет, потупит глаза, а он великодушно скажет ей, что простил, что ни на что не обижается. И что так, вероятнее всего, даже к лучшему. И его маленькая кузина всегда может рассчитывать на его помощь и поддержку. А вместо этого такой облом.
Эсмиэль ворвалась в каюту в крайне противоречивом состоянии. Наверное, его даже можно было назвать смятенным, но это было не смятение юной леди, пораженной внезапным, неожиданным и несвоевременным появлением бывшего дружка, а некоторой досадой бойца, которого застали слегка врасплох и потому миттельшпиль придется разыгрывать на полной импровизации. Впрочем, почему полной? Она не раз проигрывала разговор с Эонеем и сразу после побега, и на Земле, выкинув из головы все, что относилось к ее прошлой жизни, там, на Малой Гронте, но затем вновь вернувшись к нему, уже когда их заперли здесь, в этом доке. Однако, как выяснилось, все, что она собиралась сказать, оказалось бесполезным. Ибо она отчего-то всегда обращалась к тому Эонею, который остался в ее представлениях, а он даже тогда был другим. И лишь казался каким-то особенным той юной и порывистой дурочке, какой она была в то время.