— Ники… — Гаррет поперхнулся самозваным словом, слетевшим с языка. Но этого совсем ещё молодого мальчишку в белой футболке Николасом он назвать не мог. — Ник! Тебе не кажется, что заводить постельные отношения с тем, с кем тебе предстоит работать — не самая удачная мысль?
— Разве с Колином у тебя было не так?
Николас понял, что промахнулся, раньше, чем успел договорить до конца. На мгновение тело Гаррета закаменело, но, к удивлению Николаса, тот не оттолкнул его — лишь спокойно убрал жадные руки напарника со своего тела.
— С Колином было именно так, — признал он, — поэтому я больше не практикую такой подход.
Гаррет подумал и добавил:
— И вообще не практикую никакой. Только разовый трах с теми, кого не запомню в лицо. Всё.
Несколько секунд они стояли неподвижно, глядя друг на друга. Потом Николас спросил:
— Мне лучше уйти?
— Сейчас, полагаю, да. Извини.
Гаррет отвернулся к окну и закрыл глаза, чтобы не видеть отражение своего молодого партнёра в стекле.
Некоторое время в номере царила тишина, а затем дверь хлопнула — так же как и вчера. На сей раз Гаррет вздохнул, как ему казалось, с облегчением — но тут же понял, что никакого облегчения на самом деле не ощутил.
========== Глава 8 ==========
Николас вернулся к себе, но уснуть ему так и не удалось.
Он не лгал. Дождь в самом деле плохо воздействовал на него. Николас ненавидел себя за эту слабость, и вдвойне — за то, что опять проявил её при Колберте, которому, конечно же, было всё равно. Тот едва знал его. Хотя Николас и не понимал, чем это мешает им переспать.
«И вообще не практикую больше никакой», — звенело в голове. Этого Николас тоже не понимал. Одиночество всегда давалось ему тяжело. Пусть кто-то посторонний, но присутствие другого тела в кровати давало иллюзию, в которой он был нужен. В которой его кто-то любил.
Николас ворочался с боку на бок, проклиная погоду, которая выкручивала мозги, обостряла все чувства, заставляя снова ощутить себя ребёнком, но сделать с ней он ничего не мог.
Ближе к четырём утра Николас уже подумывал о том, чтобы всё-таки спуститься в бар, но потом представил, как станет после этого смотреть Гаррету в глаза, — и не смог.
«Чего ты вообще хочешь от него? — спрашивал он себя. — Разве он не всё тебе сказал?»
Но выходило, что не всё. «Слишком мягко оттолкнул, — думая об этом, Николас почти смеялся над собой. — Такой отказ и за отказ-то принять тяжело». «Я тебя хочу, но как-нибудь потом». «Сейчас тебе лучше уйти, да».
Он повернулся и замер на спине, глядя в потолок и отсчитывая секунды, не желавшие убегать сквозь пальцы.
Теперь Николас рассуждал о том, каким был глупцом. «Как можно было подумать, что он заинтересуется тобой, когда этот… Колин… маячит вдалеке?» Николас отлично знал, зачем пригласил Гаррета помочь. Хоть и старался убедить самого себя, что это решение продиктовал ему долг. В глубине души он знал, что просто хочет увидеть Колберта… живьём. Прикоснуться к нему. Узнать, какой он за пределами газетных статей.
«Узнал?» — из горла вырвался смешок.
Николас поднялся и направился в душ в надежде, что дурацкие мысли вместе с потом смоет горячей водой. Однако там, под тугими струями, сердце забилось ещё сильней. Память услужливо подкинула тот момент, когда он рухнул на колени перед Колбертом, достал из штанов его член и засунул себе в рот. Язык заново ощутил, каким упругим и горячим тот был.
Николас невольно представил себе, как делает это ещё раз. Как Гаррет хватает его за затылок, до предела вжимая в собственный пах, как на глаза наворачиваются слёзы, и вместе с ними приходит ощущение полезности, чувство, что он смог угодить, порадовать Его.
Николас потянулся к члену и, представляя, как руки Гаррета снуют в его волосах, — то просто поглаживая, то начиная управлять, — выпустил струю семени на белый кафель.
И открыл глаза. «Надо было сходить в бар», — подумал он, тупо глядя на белёсые капли на пальцах.
— «И вообще не практикую никакой», — повторил Николас вполголоса, когда на следующий день они скучали в аэрокаре под стенами отеля «Freedom». Из одного уха Гаррета торчал наушник, но никакой информации получить по-прежнему не удалось. Николас думал, что напарник целиком погружён в работу, и потому несколько удивился, услышав в ответ:
— Что?
— Что — что?
— Ты уже раз пять повторил «И больше не практикую никакой». У тебя идея-фикс?
Николас побарабанил пальцами по бедру, затянутому в безупречные брюки, подумывая, как бы выкрутиться, но потом плюнул на это дело и сказал:
— Я всё думаю о твоих словах. Неужели у тебя не было отношений после него? За… сколько там лет?
— Четыре года, — ответил Гаррет спокойно. — Я не завожу отношения только ради того, чтобы их завести. Колин был единственным в своём роде, и мы с ним провели на передовом рубеже не один год, прежде чем стало ясно, что я без него не могу. Не вижу ничего удивительного в том, что мне до сих пор не встретился никто подобный ему.
— И если окажется, что тот, кого мы ищем, в самом деле он?..
Теперь уже Гаррет побарабанил пальцами по рулю.
— Я не знаю, — буркнул он. — Зависит от того, что он делал эти четыре года и кем стал теперь. Но я в любом случае обязан это выяснить.