Кстати, мольфар уже творил какие-то пасы точно над животом Ноэля, на этот раз что-то тихо распевая, закрыв глаза и слегка пошатываясь из стороны в сторону, а из тела его супруга вновь подымался дым, только густой и черный, и Арт знал, что это означает – скверна. Именно при помощи скверны, то есть своей темной крови, которую прокляла арлег Асса, дельты создавали свою полумертвую армию схетов, опаивая представителя любой расы своей кровью, которая оставляла от существа лишь гниющее тело, порабощая разум. Насколько знал Торвальд, скверне могли противостоять только вампиры, поскольку они были созданы, чтобы питаться кровью из подношений, драконы тоже вроде как владели магией, которая была способна изгнать её из крови, ликаны же были нечувствительны к скверне только в своих звериных телах, в человеческих же были так же слабы перед ней, как и даарийци, и Святорусы, и эльфы, рутты, правда, не превращались в схетов, они просто умирали в страшных мучениях. И вот сейчас он видел причину, по которой лечение ни одного знахаря, даже Иллисия, не принесло результата – его супруг был заражен скверной демона. Случилось это намеренно или же на рану просто попала кровь Рассена, альфа не знал, но, тем не менее, осознавал, что теперь он – должник Завира, мольфара, человека, который в Ассее считается предателем и врагом.
Зловоние заполнило комнату, и Арт, повинуясь легкому кивку мольфара, открыл окно. Холодный диск Лели уже показался на небе, но огненный диск Деи все ещё высился над горизонтом, окрашивая пики гор в кроваво-алый и багряно-золотистый. Такое явление, когда арлеги-близнецы Деи и Лели встречались на своем небесном пути, происходило раз в месяц, ровно перед тем, когда холодный диск Лели начинала окутывать тьма, за несколько дней поглощая его полностью, ещё несколько дней держа арлега в своем плену, а после так же постепенно возрождая её. По поводу этого явления было много легенд и сказаний, которые ширились по Руси, Венейе, Троаре и Та-Кеми, но ассасины считали, что арлег Лели, которая так и не отреклась от детей своих падших, вампиров, пребывает в постоянной борьбе с тьмой внутри себя, и каждый раз побеждает её, чтобы после, встретившись со своим светлым братом, вновь погрузиться во тьму. Сейчас была именно такая ночь, и вскоре тьма накроет Репейские горы, тьма, которая сейчас проникала в сердце молодого альфы.
Нельзя было ей поддаваться, Арт это знал, чувствовал, гнал её от себя, и все равно она забиралась ему под одежду, скользила по коже, опутывала сердце, пробиралась в душу, рождая гнев и ненависть, вызывая чувство голода по свежей демонской крови. Пришлось отвернуться от окна, так как лучи закатного диска Деи упали ему на лицо, будто укоряя за то, что он пустил тьму в свое сердце, но и посмотреть сейчас на постель, на которой его супруг бился в агонии, отторгая скверну, он не мог, поэтому, поблуждав взглядом по комнате, альфа остановился на Кьярде, точнее на его глазах, светло-синих, искристых, наполненных надеждой, чем-то похожих на глаза Яна.
На этот раз, при воспоминании имени омеги, не было гнева или злости, даже слов не было, если бы его сейчас спросили, что он чувствует к Яну Риверсу. Если верить мольфару, обманщику и плуту, как говорили о нем в совете, то Ян действительно был Торвальдом, его кузеном, что, в принципе, можно было принять за чистую монету, ведь отношения между его дядей Севордом и Завиром какое-то время были на слуху у всех обитателей крепости и ближайших особняков даи, но, если бы это было так, он бы почувствовал. Торвальды, ещё со дня основания Ассеи арлегом Ассой, были наделены силой владения сущностью огня, и так было уже много веков, в независимости от того, кто рождался – альфа или же омега, но в Яне он не чувствовал искру огня. В Кьярде даже чувствовал, а в нем – нет, хотя… Если мальчишка был мольфаром, а он им был, если вновь-таки верить Завиру, то кровь ассасина была в нем слаба, а магический полог скрыл ото всех даже то, что Ян не человек, так что в подобной ситуации можно было поверить во что угодно. Жаль, конечно, что его дядя погиб практически сразу же после смерти аль-шейхани и бегства жреца, иначе сейчас в его голове не было бы этих «верю - не верю», но Севорд Торвальд мертв, обратился в прах, поэтому оставался только один вариант – вызволить Яна и провести обряд родственности крови, который точно определит Торвальд этот омега или же нет.
Завир едва заметно кивнул ему, и Арт, не пререкаясь, последовал за мольфаром, лишь на мгновения бросив на супруга быстрый взгляд: Ноэль расслабленно лежал на постели и, похоже, наконец-то спал нормальным, здоровым сном. Хотя тревога все ещё и не покинула сердце альфы, но он знал, что маг сделал свою работу на совесть, иначе мольфары просто не могли, не могли врать, жульничать или же просить деньги за свою помощь – это была одна из тех цен, которые они платили за свою силу, так что теперь оставалось выслушать самого омегу.
За дверью их ожидали Дэон и Брьянт, в чем Торвальд и не сомневался, потому что… потому что между ними была одна из тех самых, недопустимых для ассасинов, связей – связь крепкой дружбы. Брьянт был старше его на добрую сотню лет и именно этот альфа после школы Иллисия, когда он из послушника стал адептом, обучал его азам владения оружием. Тогда, честно сказать, он ненавидел своего учителя, хотя и понимал, что эти все испытания, в том числе и неделя в зимних горах без еды, воды и даже одежды, были всего лишь частью тренировки, поэтому его главным стремлением было одолеть наставника в бою именно на арене, так как магией раф-ри Кроуд не владел, а ему нужен был честный бой. И он вызвал Брьянта на арену, и победил, тогда ему было 22, а альфе 134, и тогда же они стали и друзьями, и напарниками, правда, третьим в их команде был Габриэль – омега, возлюбленный Брьянта. О Дэоне в то время, естественно, и речи не шло, поскольку аль-шей даже ещё женат не был, но младший Вилар, как только он прошел первый круг испытаний, попал на обучение именно к нему, и они тоже, спустя десять лет, сразились на арене, но на этот раз применяя и магию. Как маг, он победил, но, как воин, должен был признать свое поражение. Дэон начал с раф-ри и командовал своим отрядом фидаев, но, спустя 30 лет, Бри погиб, и его место в их тройке занял Вилар младший, который ещё через десятилетие получил титул аль-ди, справедливо и заслужено. С тех пор они вместе – сила, магия и клинок – кто-то видел в этом предзнаменование Ассы, а кто-то прихоть сына аль-шей, впрочем, они никогда не опровергали и не подтверждали ни один из этих слухов.
- Как Ноэль? – оттолкнувшись от стены, обеспокоено спросил Дэон, опередив друга, хотя сам Арт был и не против, потому что самостоятельно он так бы и не решился задать этот вопрос, боясь получить на него ответ.
- Скоро поправится, - ответил Завир, держась перед ассасинами ровно и гордо, будто и не чувствовал усталости от того, что он несколько часов подряд при помощи магии лечил находящегося при смерти омегу. Он не стал акцентировать внимание на том, насколько были сложны раны воина, и насколько затратным было его лечение, потому что тот был полуэльфом, и потому что его тело опутала скверна, потому что это были его, мольфара, трудности, которые он с успехом преодолел, хотя по выражению лиц мужчин было и так понятно, что они догадываются обо всех этих сложностях.
- Но… - низко протянул Брьянт, хотя в его голосе тоже ощущалось волнение и даже нетерпеливость, вот только не было понятно, с чем она была связна – побыстрее узнать о том, что его друг в безопасности, или же убедиться в этом для того, что иметь простор для дальнейших действий.
- Кроме того, что омега потерял ребёнка, - осторожно, с расстановкой начал маг, пристально смотря на Арта, который плотно стиснул кулаки и сжал зубы, устремив свой взгляд в противоположную сторону, - последствия отравления скверной могут сказаться на репродуктивной системе в целом.
- Это как? – сквозь зубы процедил Торвальд, так и не посмотрев на мольфара, впрочем, Завир и не винил альфу, мужа, отца, ощущая его состояние – растерянное, но сконцентрированное, и жаждущее. Тьма проникла в его сердце, и он, как жрец Культа, чувствовал это, надеясь на то, что ему не придется применять свою магию ещё и на альфе, чтобы очистить его помыслы и утихомирить сердечную боль.